Когда говорят о февральской революции, то помнят восстание Петроградского гарнизона, спорят о том, кто из гвардейцев восстал первым, волынцы или павловцы, обсуждают отречение от престола императора Николая II. Но в стремительном потоке тех дней из исторической памяти выпадает одно событие, удивительное и грандиозное, обеспечившее победу демократической революции, – Ораниенбаумское восстание, принявшее форму организованного похода мощно вооружённых запасных полков на помощь восставшим в столице.
Продолжение. Начало в №№ 48, 1, 3, 7, 10, 11.
Рабочие Путиловского завода тоже не знали, с какой целью приближаются какие-то войска, и навстречу им выслали отряд в 200 путиловцев во главе с большевиком И.Г.Егоровым. У дачи графа А.Д.Шереметева (ныне – самый конец проспекта Стачек) они встретились, и сомнения развеялись. «Подходим к Нарвской заставе, – писал Скородумов, – Толпы рабочих кричат «ура». Энтузиазм рабочих и солдат не поддается описанию. Нам сдаются 36 городовых, которые отдают шашки и револьверы. Мы их оставляем свободными…»
Пулемётчик И.Ф.Еремеев вспоминал радостную встречу у проходной Путиловского завода: «К нашему грузовику бросились рабочие, женщины; люди обнимали друг друга. Жены путиловских рабочих, тут же на улице, угощали нас булками, чаем и папиросами. Мы стали дарить путиловским рабочим и работницам винтовки и пулеметные ленты, захваченные с собой из Петергофа. Фигура рабочего с пулемётной лентой через плечо стала как бы эмблемой, символом пролетарской революции».
За пересекавшей шоссе веткой Николаевской железной дороги в Порт (ныне существующей) в бывшем дворце усадьбы княгини Е.Р.Дашковой Кир и Иоанново (в просторечье Кирьяново) была казарма полиции этой железнодорожной ветки.
«Не успели мы отойти от Путиловской железнодорожной ветки и 50 метров, – продолжал И. Ф. Еремеев, – как из засады жандармами был открыт пулемётный и ружейный огонь. Стали падать раненые, но пулемётчики и рабочие открыли ответную стрельбу и разбили жандармов. 18 жандармов тут же были расстреляны, а их винтовки и пулемёты поступили на вооружение восставших путиловских рабочих». Но там погибли также 15 солдат. Среди них был унтер-офицер Федоров, привезший путиловцам оружие. Это было уже около двух дня.
На макаронной фабрике Общества потребителей Путиловского завода восставшие разоружили её охрану, солдат запасного батальона лейб-гвардии Измайловского полка. Два путиловца вытащили корзины с булками и папиросы и раздали пулемётчикам. В начале Ушаковской улицы (вела от шоссе к деревне Волынкиной) пулемётчики разгромили Петергофский пригородный участок полиции. На Нарвской площади по восставшим стреляли перекрёстным огнем из пяти или шести мест, даже с верха Нарвских ворот (после их штурма в их внутреннем помещении сгорела часть архива Петроградской городской думы). Затем полицейскую засаду сняли в колокольне церкви во имя Казанской иконы Божией Матери при подворье Староладожского Успенского женского монастыря на углу Старо-Петергофского и Нарвского проспектов, расчистили путь к центру города через Калинкин мост. «К полудню 28 февраля, – писал участник похода, – все уголки Петрограда наполнились кучками пулемётчиков, обвешанных с головы до ног лентами со светлыми стальными зубьями».
Приехавший вторым утренним поездом на Балтийский вокзал со станции Сергиево (ныне – Володарская) в Петроград учащийся 1-го реального училища П. Тихонов так описал виденное тогда в ученическом журнале: «Обвязанные крест-накрест пулемётными лентами, с винтовками, солдаты выглядели очень живописно. Шли пешком, ехали на лошадях. Часть осталась поджидать поезд. Вот и поезд. Весь серый, так он был облеплен солдатами. Солдаты на крышах, на ступеньках и площадках, в окнах. Солдаты на паровозе. С такими же лентами патронов и с пулемётами впереди паровозного котла. Грозно и весело. И неумолимая трескотня выстрелов. Так, на воздух. Обрадовались свободе, оторвавшись от дисциплины: ну и стреляют. Ура! Ура!».
С командой пулемётчиков А. И. Тарасов-Родионов ушёл в Таврический дворец установить связь с государственной думой. Её военная комиссия назначила его комендантом Московского района и Технологического института, где разместили часть участников похода. Охраняли институт петергофские юнкера. 1 марта туда прибыли из Ораниенбаума не пожелавшие участвовать в походе солдаты и офицеры во главе с командиром полка полковником Жерве. Большую часть 1-го пулемётного полка разместили на Малой Охте в казармах 1-го пехотного полка, а через несколько дней перевели на Петроградскую сторону в Народный дом. Прапорщик 6-й роты Бедель рассказал в показаниях, что полк «не представлял собой уже той мощной организации, как два дня назад. Люди отстали от своих рот, растеряли пулемёты, снаряжение, имущество – так губительно сказался путь, совершённый полком из Ораниенбаума в Петроград, пешком, в беспорядке, неорганизованно, так как выступление было неожиданным и носило стихийный характер ввиду полной неосведомлённости, что творится в Петрограде».
28 февраля в Таврический дворец с солдатами 2-го пулемётного полка пришёл Н. А. Павлов. Военная комиссия назначила его помощником начальника обороны Выборгского района. 1 марта он с солдатами разоружил эскадрон жандармов, охранявший Финляндский вокзал, а 2 марта – большую группу городовых, прятавшихся на чердаке военно-медицинской академии. «К этому времени, – вспоминал он, – подполковник Шереметьев привёл из Стрельны главные силы 2-го пулемётного полка».
Восставшим было не до подсчёта своей численности. Но если учесть общую численность войск Ораниенбаума, Петергофа и Стрельны более 70 тысяч человек, то названная участниками и первыми хроникёрами этого события цифра 60 тысяч не выглядит преувеличением. Чтобы оценить её, отметим, что к утру 28 февраля более половины гарнизона Петрограда держалось нейтрально, а полиция пыталась бороться с восстанием. По приблизительным подсчетам военной комиссии государственной думы, к утру 28 февраля восстало около 70 тысяч 700 военных, днём их было уже 112 тысяч, а вечером – 127 тысяч. Приход войск из Ораниенбаума, Петергофа, Стрельны, не менее 60 тысяч солдат, с тысячей пулемётов, броневыми автомобилями, тяжёлой артиллерией обеспечил перевес сил восставших.
Грандиозное Ораниенбаумское восстание было не единственным восстанием-походом в Петроград пригородных войск столицы. Позднее, в ночь на 1 марта, в Красном Селе восстали 171-й и 176-й пехотные полки (около 25 тысяч человек) и совершили пеший поход в 20 километров. Чуть позднее 1 марта из Царского Села, пройдя пешком также 20 километров, пришёл Гвардейский флотский экипаж (2 тысячи человек с 48 пулемётами). Две недели назад его вызвали с фронта охранять семью императора Николая II, жившую в Александровском дворце Царского Села. Оставив дворец без охраны, гвардейцы экипажа попутно увели с собою в Петроград пулемётную роту 67-го Тарутинского полка.
После ухода Гвардейского экипажа рано утром 1 марта комендант Царскосельского дворца по телефону умолял М. В. Родзянко «принять меры к водворению порядка в Царском Селе и особенно в районе дворца, где замечалось какое-то брожение». Туда послали думцев П. П. Демидова и А. В. Степанова передать военным приказ «оставаться на своих местах и поддерживать порядок». В 4 часа 15 минут, обогнав Гвардейский экипаж, в Таврический дворец приехал на своем автомобиле с эскортом офицеров его командир великий князь Кирилл Владимирович и отрапортовал М. В. Родзянке, «что весь гвардейский экипаж в полном распоряжении Гос. Думы». Сделал он это ещё до отречения императора Николая II.
С 1 марта на флагштоке Зимнего дворца реял красный флаг. Посланный в Кронштадт думец В. Н. Пепеляев 1 марта видел в Ораниенбауме, что «вокзал был пуст, часть города сгорела, по улицам бродили толпы солдат, шла беспорядочная стрельба». Уголовники устроили в тот день в Ораниенбауме и Царском Селе винные погромы. Пулемётчики вскоре рассказали в газете: «В то время, когда мы в Петрограде сваливали Романовский режим, наш полковник Жерве оставался в Ораниенбауме, ловил там оставшихся вооружённых солдат, особенно ружейников, обещая расстреливать их без всякого суда. Начавшемуся погрому Жерве нисколько не препятствовал».
В Петергофе 1 марта, в доме на углу Ольгинской и Кривой улиц, возник первый в уезде орган новой власти – временный комитет общественной безопасности. В него вошли представители разных партий, от конституционных демократов до большевиков. Во все учреждения в Петергофе и уезде комитет назначил своих комиссаров. 2 марта Николай II подписал манифест об отречении от престола в пользу брата Михаила. В тот день было сформировано правительство из либералов оппозиции и одного социалиста, объявившее себя временным, до созыва учредительного собрания, которое должно решить форму государственного устройства России. 3 марта великий князь Михаил Александрович подписал отказ от восприятия престола до согласия учредительного собрания (престол не занял, но и не отказался).
В. ЧЕРНЯЕВ,
журнал «Звезда» № 2, 2017 г.
Окончание следует.
