Когда говорят о февральской революции, то помнят восстание Петроградского гарнизона, спорят о том, кто из гвардейцев восстал первым, волынцы или павловцы, обсуждают отречение от престола императора Николая II. Но в стремительном потоке тех дней из исторической памяти выпадает одно событие, удивительное и грандиозное, обеспечившее победу демократической революции, – Ораниенбаумское восстание, принявшее форму организованного похода мощно вооружённых запасных полков на помощь восставшим в столице.
Продолжение. Начало в №№ 48, 1, 3, 7, 10
Миновав усадьбу великого князя Петра Николаевича Знаменка, имение графа Шувалова Поэзия, усадьбу наследников великого князя Михаила Николаевича Михайловка, деревни Бортова и Викколово, восставшие подошли к Стрельне. «Утренняя заря уже окрасила восток, когда мы двинулись в Стрельну, – писал участник похода, шедший явно не во главе колонны. – В серой толпе солдат были видны чёрные пальто и пиджаки штатских. На столбах болтались оборванные провода, а на пути валялись брошенные на произвол судьбы пулемёты с вынутыми замками».
Командование 2-го пулемётного полка уже 27 февраля знало о восстании в Ораниенбауме и выступлении восставших в Петроград. В ожидании приближения лавины восставших офицеры на квартире командира полка подполковника К.И. Шереметьева искали выход из угрожающей ситуации. Командир 4-го батальона полка Н.А. Павлов вспоминал, что Шереметьев имел репутацию гуманного человека, «демократических воззрений», полагал что «монархия отжила свой век», но он «считал, что прежде надо победить кайзеровскую Германию, а уж потом свергать царя». Уверенности в своих солдатах не было. Когда пришли представители ораниенбаумских оружейников и 1-го пулемётного полка с предложением идти вместе с восставшими в Петроград, то, по словам Н.А. Павлова, «в комнате воцарилась напряжённая тишина. Никто из офицеров не откликнулся на призыв солдат». Подумав, Н.А. Павлов, прапорщик А.Г. Червяков и ещё четыре офицера присоединились к восставшим. Н.А. Павлов утверждал, что возглавил сводную колонну.
Девяти тысячам солдат 2-го пулемётного полка, вооружённых пулемётами, предстояло пройти оставшуюся половину пути от Ораниенбаума. Стрельну с Петроградом связывала Оранэла (Ораниенбаумская электрическая дорога).Трамвай её шёл до Нарвских ворот. Из-за стачки трамваи не ходили.
Солдат 2-го пулемётного полка И.Ф. Еремеев вспоминал, что его полк «в полном составе выступил в Петроград. Я поставил свой пулемёт на шофёрскую будку автомобиля: так было очень удобно стрелять во все стороны. И на этом грузовике мы поехали в Петроград. По пути заезжали в воинские части, которые ещё не восстали против царя, и говорили им:
— В Петрограде революция. Идёмте помогать рабочим делать революцию.
В некоторых ротах у подъездов дежурили офицеры с шашками наголо. Мы подъезжали к таким ротам, наводили на них пулемёт и кричали солдатам:
— Выходите! Если не выйдете, будем расстреливать!
Солдаты сбивали офицеров и присоединялись к нам».
Уже рассвело, когда лавина восставших, растянувшаяся на 20 вёрст, миновала мужской монастырь, Троице-Сергиеву приморскую пустынь и Лигово и подошла к столице. «Пулемётные части, тяжёлая артиллерия, бронированные автомобили – всё это представляло величественное зрелище», – писал вскоре в газете очевидец.
Скородумов утверждал: «Мы готовились перед Петербургом вступить в бой с правительственными приверженцами, так как думали, что они нас будут встречать если не артиллерийским, то пулемётным огнём. Но около Дачного к нам присоединилась партия офицеров, которые повели явно противоположную пропаганду. Так, один капитан сказал речь, в которой указал, что мы теперь идём в Петербург не драться, потому что вся полиция арестована, а радоваться общей радости восшествия на престол Михаила Александровича». Но солдаты в ответ заявили: «…будем добиваться свержения самодержавия. Нам нужна демократическая Республика. На ответные речи солдат везде слышались одобрительные возгласы и крики: «Долой Николая!», «Долой Михаила!», «Республику нам!»…»
Правительственный центр ещё сопротивлялся. Из дневника великого князя Михаила Александровича известно, что в ночь на 28 февраля после разговора с братом-императором по прямому проводу из дома военного министра на Мойке он не смог выбраться из Петрограда к семье в Гатчину, так как «шла сильная стрельба, пулемётная, также и ручные гранаты взрывались. Всюду встречались революционные отряды и патрули – около церкви Благовещения (на нынешней площади Труда. – В.Ч.) нам кричали стой, стой, но мы благополучно проскочили, но конвоирующий нас автомобиль был арестован». Пришлось ехать в Зимний дворец. Там находились военный министр генерал М.А. Беляев, которому с февраля подчинили Петроградский военный округ, генерал С.С. Хабалов и др. «Мне удалось убедить генералов не защищать дворец, как ими было решено, и вывести людей до рассвета из Зимнего и этим избежать неминуемого разгрома дворца революционными войсками. Бедный генерал-лейтенант А.А. Комаров (начальник Петроградского дворцового управления и управляющий Зимним дворцом. – В.Ч.) был мне очень благодарен за такое содействие», – писал в дневнике великий князь Михаил Александрович. Чтобы избежать ареста восставшими, он скрылся в квартире своих друзей князей Путятиных на Миллионной улице, 12.
Идея перенести центр власти в Петропавловскую крепость и там отсидеться до прихода уже посланных императором с фронта дивизий отпала, гарнизон крепости был близок к бунту. В шесть утра из Зимнего дворца сильно поредевшие войска вернули в Адмиралтейство, где укрылись некоторые министры и генералы. В восемь утра генерал С. С. Хабалов телеграфировал в ставку: «Число оставшихся верных долгу уменьшилось до 600 человек пехоты и до 500 всадников при 15 пулемётах, 12 орудиях с 80 патронами всего».
У офицеров 18-й отдельной пулемётной роты опускались руки, а солдаты ворчали: «Гоняют как собак». Командир роты подпоручик С. Чириков позднее в показаниях утверждал: «Мой взгляд на действия вооружённого народа был не стрелять, что всецело разделяли и солдаты». Утром 28 февраля под пулемётным огнём последних защитников царского правительства его рота ушла к восставшим. В 11 часов дня проникшая в Адмиралтейство толпа восставших арестовала генералов А.П. Балка, С.С. Хабалова, М.И. Тяжельникова и тех, кто с ними был, и увезла на грузовиках в Таврический дворец. Последние верные царской власти части разоружили в Адмиралтействе к часу дня, замки от орудий артиллерии передали морскому министерству, лояльному новой власти.
В Таврическом дворце с утра 28 февраля действовали временный исполнительный комитет государственной думы, взявший на себя восстановление государственного порядка, и Петроградский совет рабочих депутатов (солдатские депутаты присоединились позднее). Известие о движении в Петроград по Петергофскому шоссе какой-то армии вызвало переполох. В Таврическом дворце знали, что ставка послала в Петроград войска, в районе Луги сумели задержать 26 эшелонов войск). Приехавшие на поездах пулемётчики сидели на Балтийском вокзале в ожидании подхода пешей армии и непонятно игнорировали распоряжения из Таврического дворца, отказывались выслать команды защищать «какую-то там думу». Лишь некоторые пошли ликвидировать пулемётные засады на Лиговском проспекте и у Аничкова дворца. Председатель государственной думы М.В. Родзянко звонил на вокзал, пытаясь узнать, что за армия идёт к Нарвским воротам, кто ею командует.
Выяснить послали депутатов-прогрессистов государственной думы И.Н. Ефремова и Н.В. Титова. На автомобиле, предоставленном великим князем Кириллом Владимировичем, они поехали на Балтийский вокзал, затем к пешей лавине, приближавшейся к Нарвской заставе. В своих речах два этих думца «горячо приветствовали их от имени госдумы и пригласили их идти к Таврическому дворцу, где они получат дальнейшие указания». Несколько дней спустя думец-кадет И.П. Демидов рассказал журналистам, что в думе полагали, что вступление этой армии в город «может грозить ему осложнением», и посылали депутатов-кадетов В.А. Степанова и П.В.Герасимова убедить её «временно остановиться, не входить в Петроград». Если вспомнить разгромы магазинов в Ораниенбауме и Петергофе, то ясна небеспочвенность опасений временного исполнительного комитета государственной думы.
В. ЧЕРНЯЕВ,
журнал «Звезда» № 2, 2017 г.
Продолжение следует.
