29 июля 1975 года генсек КПСС Леонид Брежнев посетил Выборг по дороге в Хельсинки. Среди пионеров, которые вручали букеты «дорогому Леониду Ильичу», был юный выборжец Игорь СКОПИЧЕНКО. Недавно мы встретились, чтобы вспомнить то событие, и разговор вышел за рамки заданной темы.

— Игорь, сколько лет вам тогда было?

— В 1975 году – 11 лет. То лето я, как обычно, проводил в пионерском лагере. Меня отправляли отдыхать каждый год, начиная с первого класса, в том числе два раза, после второго и после седьмого, в лагерь судостроительного завода «Чайка». Там сейчас восстанавливают старинную усадьбу Киискиля. В том году я отдыхал в городском лагере, который находился в здании детской юношеско-спортивной школы на площади Выборгских полков.

— Как вы оказались в группе встречающих Брежнева?

— По большому счёту случайно. 29 июля 1975 года Брежнев ехал в Хельсинки на совещание по безопасности в Европе. Из администрации поступило указание подобрать группу пионеров. Нам с утра сказали: будем встречать делегацию, надо прийти в парадной одежде – белые гольфы, белые рубашки, шорты, красные пилотки, проинструктировали, как себя вести, посадили в автобус и привезли на площадь перед вокзалом.

— Много охраны было?

— Всё было оцеплено, думали, вдруг он выйдет в город. Нас провели через оцепление по лестнице, её сейчас как раз отремонтировали. Выдали по букету шикарных красивых роз. Уж не знаю, где они их взяли, в городе таких цветов тогда не было. Выбрали девочку, которая должна была вручать букет Брежневу, а все остальные, по обстоятельствам, членам Политбюро.

— Волновались?

— В 11 лет мы не могли, конечно, осознавать значимость момента, просто любопытно было. Но я и сейчас помню, как подъезжает поезд, Брежнев в окно машет рукой, поезд останавливается, и он выходит. Вдоль шеренги встречающих едет камера и нас снимает фотокорреспондент газеты «Выборгский коммунист» Юрий Березовский. Я тоже попал в кадр, за мной стоял Григорий Васильевич Романов, в то время первый секретарь Ленинградского обкома КПСС. Вот, стоит за мной на фотографии, как оказалось, небольшого роста.

— Быстро встреча прошла?

— Точно я не помню, может быть, минут 20-30. Брежнев прошёл вдоль шеренги встречающих, с каждым поздоровался, пообщался, ленинградские партийные боссы что-то ему рассказывали. Мы, дети, вручили цветы, а его помощник всем пионерам – подарки. В пакете была очень большая коробка конфет и путеводитель по Москве. Хотя конфетами выборжцев в то время было не удивить, да и вообще снабжение было хорошее, но эти  запомнились. Во-первых, коробка огромная, на обложке – пионерка отдаёт салют. И потом сами конфеты очень вкусные, а между рядами – шоколадные листочки – берёзовые, дубовые, кленовые. В магазинах такого не продавали, это, конечно, был спецзаказ. Как потом показали в новостях, в Хельсинки советским пионерам, очевидно, детям сотрудников дипкорпуса, тоже такие подарки вручали.

— Как теперь говорят, поймали свою минуту славы?

— Конечно! Всё-таки не каждый день руководитель страны приезжает. Когда мы вернулись в лагерь, пришёл фотограф, посадил всех в ряд – директора, пионервожатую, врача, детей – и сделал общее фото и каждого по отдельности. Общее фото у меня сохранилось. Имён уже не помню, но было бы очень интересно, если бы кто-то себя узнал. Когда в шестичасовых новостях показали этот сюжет, я тоже там мелькнул. В парке возле Красной площади были «Окна фотохроники». Фоторепортаж Березовского висел там и во всех выборгских кинотеатрах, на заводах, фабриках. Портрет Брежнева, который Березовский сделал во время его визита, долго украшал дом напротив вокзала. Надеялись, что обратно Брежнев будет ехать тем же маршрутом, но он выбрал другой путь.

— Коробка от конфет не сохранилась?

— Долго лежала в доме у мамы, но потерялась со временем.

— С вашей мамой наша газета знакома. Раиса Петровна Скопиченко – известный в городе человек, блокадница, ветеран. Мы знаем, что недавно ей исполнилось 87 лет, с чем её и поздравляем.

— Мама закончила выборгское медицинское училище, работала медсестрой в санатории, а, выйдя на пенсию, долго служила в соборе святых Петра и Павла. Её действительно многие знают, она очень душевный человек. Но сейчас мама больше времени проводит дома, к ней приходит соцработник, а я каждые выходные приезжаю из Петербурга.

— Расскажите о вашей семье.

— Наша большая семья образовалась в 1932 году, когда Пётр Борвенко, старшина РКК, в деревне Большое Сойлово познакомился на танцах с Анной-Лисой Сяркинен. Это рядом с нынешним селом Гарболово во Всеволожском районе. Местные парни грозились его побить, но в результате всё закончилось свадьбой. И моя бабушка по паспорту стала Елизаветой Егоровной Барвенко. В начале Великой Отечественной они жили в Ленинграде. Дед воевал, а бабушка с детьми, их было четверо, первую зиму провела в осаждённом городе на улице Атаманская недалеко от Александро-Невской лавры. Тогда она называлась улицей Красного Электрика. Бабушка рассказывала, что налёты были частые, а пока она соберёт четверых детей, так уже и отбой. Вот она и перестала в бомбоубежище ходить. Один раз в комнате, где спал грудничок, который родился 29 июня 1941 года, от взрыва лопнуло окно, осколок попал на подушку, но ребёнка не задел. Ещё собака у них пропала, скорее всего, съели. Двух братьев незнакомец запер в сарае, но один смог выбраться, привёл взрослых на помощь. В марте 1942-го их эвакуировали по дороге жизни. Бабушка рассказывала, как старший сын уснул и выпал на ходу из кабины, когда полуторка ехала по льду. Только благодаря водителю, который успел на ходу выскочить из машины и затащить его  обратно, мамин брат спасся. Это всё из бабушкиных воспоминаний и маминых рассказов, а сам дедушка о войне не говорил. Только когда приходили сослуживцы, они между собой боевые дела вспоминали 

Окончание следует.

Ольга РОГОЗИНА.

В 1919 году в городе Ораниенбаум, ныне город Ломоносов, родился литератор, поэт и переводчик Николай Николаевич Монахов. Некоторые его записи и фотографии  из семейного архива стали частью фондов краеведческого музея Ломоносова. На тыльной стороне одного из снимков северного фасада вокзала в Ораниенбауме есть надпись, сделанная, видимо, рукой матери Николая Монахова: «Станция Ораниенбаум Б.ж.д. Видъ съ платформы; видны пять верхних окон нашей квартиры (справа)».

Семья Монаховых жила в Ораниенбауме продолжительное время. Николай Николаевич Монахов родился 4 октября 1919 года в Ораниенбауме в семье портового рабочего и был крещён в соборе Архангела Михаила. Родители – Николай Степанович Монахов (1887-1941(45)) и его жена Татьяна Васильевна, урождённая Маркова (1892-1970), поженились 9 ноября 1911 года в Ораниенбауме в соборе Архангела Михаила. Они не оказали большого духовного влияния на своего среднего сына. Кроме Николая в семье воспитывалось ещё трое сыновей – Константин (1915-1941),  Виктор (1922-1942), Владимир (1925-1942) и дочь Людмила (1930-2008), в замужестве Прохорова. По линии отца родственники Николая Николаевича были также уроженцами Ораниенбаума. Бабушка Монахова Василиса (Васса) Семёновна родилась 9 августа по старому стилю 1864 года в деревне Темяшкино Ораниенбаумского дворцового правления в семье крестьянина Семёна Максимова и его жены Марфы Григорьевны. 4 февраля по старому стилю 1887 года она вышла замуж за запасного рядового Кирилловской местной команды Степана Васильевича Монахова, о чём имеется запись в метрической книге Троицкой православной церкви города Петергоф. После замужества она проживала в Ораниенбауме. Погибла вместе с дочерью Агриппиной Степановной Емельяновой в 1941 году при взрыве бомбы рядом с домом на Ленинской улице, где проживала. Отец Николай Степанович родился 5 декабря 1887 года в Ораниенбауме, получил начальное образование, потом профессию столяр, или каретник. Он принял участие в Первой мировой войне рядовым стрелкового полка. В гражданскую войну он не воевал, работал на железной дороге. Вступил в ряды коммунистической партии 13 октября 1925 года. Погиб в годы Великой Отечественной войны.

Возможно, что с 1911 по 1915 годы семья Николая Степановича Монахова проживала в Петербурге/Петрограде, поскольку их сын Константин крещён в православной Никольской Чернореченской церкви города Петроград. Затем они переехали в Ораниенбаум и заняли комнаты на втором этаже вокзала. Предположим, что это было связано с работой отца, Николая Степановича. После 1925 года семья переехала на улицу Любимовскую, сейчас улица Рубакина, дом 12, квартира 8. Следующий семейный адрес – улица Ленинская, дом 6, квартира 4. В 1936 году Николай Монахов окончил среднюю школу в Ораниенбауме и в том же году поступил на германское отделение филологического факультета ленинградского госуниверситета. Через год перевёлся на русское отделение. К моменту начала войны он успел сдать выпускные экзамены перед мобилизацией и был определён писарем в Кронштадт. Из-за слабого зрения он не мог принять участие в военных действиях и выполнял обязанности библиотекаря при штабе. Также он сотрудничал с газетой «Красный балтийский флот», куда посылал свои первые стихи патриотического характера. За свою службу Монахов был награждён медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «За оборону Ленинграда». Тяжело отразилась война на судьбе семьи Монаховых. Отец Николая и младший брат Владимир погибли в блокаду, а старшие братья – лётчик Константин и мобилизованный в мотострелковую часть Виктор – в 1941 году нашли свою смерть на полях сражений. Мать и сестра, Людмила Николаевна Монахова (Прохорова) выжили в 1941-1943 годах на территории «Ораниенбаумского пятачка», разделившего судьбу блокадного Ленинграда. В Кронштадте Николай Монахов познакомился с Галиной Алексеевной Глаголевой (1920-1993), впоследствии ставшей его женой. Студентка академии художеств, ученица профессора Н. Пунина, прекрасно знавшая языки, служила в морской разведке на радиоперехвате. Их знакомство состоялось, как в романе – она пришла в библиотеку за книгой Бедье «Тристан и Изольда». С этого момента они не расставались. В 1948 году у них родилась дочь Елена, впоследствии – сотрудник литературного музея Пушкинский дом. Литература для их поколения играла роль второй, порой даже более подлинной, жизни. Писатели девятнадцатого века, античные авторы, средневековые миннезингеры, китайские мудрецы – вот обычные собеседники их духа. И неслучайно, ведь путь к литературе для Николая Монахова был открыт рано. В ораниенбаумской школе огромное влияние на него оказали учителя, имевшие богатый опыт преподавания ещё до революции. Желая заниматься творчеством Ф.М. Достоевского, он написал дипломное сочинение, которое выполнил под руководством профессора А. Долинина. Профессор стал впоследствии и его руководителем при написании кандидатской диссертации о критике и публицисте середины XIX века В.П. Кудрявцеве. Монаховым была проделана скрупулёзная текстологическая работа по атрибуции принадлежащих Кудрявцеву критических статей в «Отечественных записках» за 1830-1850-е годы, считавшихся анонимными. Высокая оценка этой работы содержится в письме А. Долинина литературоведу Н. Бродскому от 29 января 1949 года: «Дорогой Николай Леонтьевич! Перед Вами мой аспирант Николай Николаевич Монахов, который пишет диссертацию (вскоре заканчивает) о Кудрявцеве. Он нагрёб много неизданного материала в публичной библиотеке, открыл целый ряд критических статей Кудрявцева. Примите его со свойственным Вам добросердечием и помогите ему в блистательном завершении своей работы». Супруги Монахов и Глаголева бывали в квартире Пунина и А. Ахматовой в Фонтанном доме. Когда Пунина арестовали в 1949 году, они подписали письмо в его защиту, отправленное на имя Сталина. Следствием такого поступка явилась приостановка защиты диссертации Монахова, а затем и её отмена,  также, как и диссертации Глаголевой по итальянскому маньеризму.

Продолжение следует.

 О.Рожнова.

Фото из архива краеведческого музея города Ломоносов.

Недавно в рамках пресс-тура, организованного для журналистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области центром «Интерфакс», я от газеты «Балтийский луч» побывала на Императорском фарфоровом заводе и выставке фарфора в Эрмитаже. Признаюсь, мне очень нравятся подобные экскурсии на производство, где можно увидеть весь процесс рождения продукции от «а» до «я».

Журналистам показали цех ручной росписи, цех высокохудожественных изделий, рассказали о всех тонкостях фарфорового производства. Было интересно узнать, из каких основных ингредиентов состоит фарфор. Это – глина, каолин, кварц, полевой шпат, доломит, кварцевый песок, магнезит, глинозём. Для себя я открыла, что слово «бисквит» может означать не только пирожное, но и неглазурованный фарфор – изделие из белой фарфоровой массы, не покрытое блестящим слоем глазури. Восемьдесят процентов продукции расписывается вручную. К примеру, маленькое блюдце к чайной паре мастер расписывает около четырёх часов, столько же – чашечку. То есть, за рабочую смену можно расписать только два этих изделия. Здесь требуются филигранность, кропотливость, и ни на йоту не отступать от рисунка и палитры красок, разработанных художником предприятия. Нам показали различие между надглазурной и подглазурной росписями. Подглазурная роспись так   называется  потому, что рисунок наносится на неглазурованное изделие, так называемый бисквит, потом отправляется на обжиг при температуре 1400 градусов. Изображение получается более мягким, глубинным и долговечным. Надглазурная роспись наносится на изделие, которые уже окунули в глазурь. Здесь изображение более яркое, контрастное, и обжигается это изделие при меньшей температуре – около 800 градусов.

В рамках пресс-тура состоялась пресс-конференция на тему: «Планы Императорского фарфорового завода на 2025 год», в которой приняли участие генеральный директор Императорского фарфорового завода Татьяна Тылевич, кураторы выставки «Взаимодействие. Фарфор Веры Бакастовой» и ведущие художники завода. По словам Татьяны Тылевич, свою миссию завод видит не только в том, чтобы выпускать красивые и качественные изделия, но и оставаться при этом в сфере культуры и искусства. «Предприятие работает в основном в высоком ценовом сегменте и производит продукцию класса «люкс», – уточнила руководитель. Порядка 15 процентов произведённых изделий идёт на экспорт. В последние годы они очень востребованы в странах Юго-Восточной Азии и особенно в Китае. Там пользуются особым спросом изделия по советским образцам, начиная со знаменитой «кобальтовой сетки». Изделия на заказ составляют 30 процентов продукции, остальные 70 процентов – производство фарфоровой посуды для продажи. Среди модных тенденций в фарфоре сейчас – рельефный фарфор и стиль, когда чашка, блюдце, чайник из одного комплекта имеют совершенно разные рисунки, но вместе создают единую выразительную композицию. Также в трендах – фарфоровая посуда, которую можно закладывать в посудомоечную машину и в СВЧ-печь.

После экскурсии по заводу журналисты отправились в Эрмитаж на открытие персональной выставки одного из ведущих художников Императорского фарфорового завода – Веры Бакастовой. Государственный Эрмитаж связывает с предприятием многолетнее сотрудничество, которое находит воплощение в различных проектах. Художники завода, вдохновляясь эрмитажными коллекциями, создают произведения, продолжающие традиции русского и мирового искусства. В свою очередь, Эрмитаж, показывая их работы, открывает новые пути в представлении современного искусства. На выставке показаны произведения из цикла «Боги фарфора», над которыми Вера Бакастова работала в последние годы. Более ста различных по масштабу предметов – от сервизов до архитектурных инсталляций и комплексов крупных ваз – демонстрируют широкий диапазон художественных возможностей материала. «Использование керамических приёмов позволяет мне соединить телесность и осязаемость керамики с аристократичностью и благородством фарфора», – сказала художница на открытии выставки. Красиво сказано. Красиво сделано. Вы можете убедиться в этом сами, побывав на выставке художницы по фарфору в Главном штабе государственного Эрмитажа. Выставка продлится до 20 июля 2025 года.

И.Сибирякова.

Фото автора.

Из истории предприятия

1744 год – основание предприятия императрицей Елизаветой Петровной;

1765 год – мануфактура получила название «Императорский фарфоровый завод»;

1800-е годы – золотая эпоха отечественного фарфора;

1900-е годы – стиль модерн в искусстве фарфора;

1917 год – агитационный фарфор – феноменальное явление мирового искусства;

1925 год – предприятие называется «Ленинградский фарфоровый завод имени М.В.Ломоносова» или в народе – ломоносовский фарфоровый завод;

1944 год – создание знаменитого рисунка «Кобальтовая сетка»;

1969 год – начало промышленного производства костяного фарфора;

2000-е годы – уникальный авторский фарфор нового века.

2005 год – предприятию вернули название «Императорский фарфоровый завод».