Корональные дыры на Солнце 8 февраля 2025 года

Фото: Лаборатория солнечной астрономии (ИКИ РАН и ИСЗФ СО РАН)

Слабые магнитные бури с нарастающей мощностью прогнозируют ученые в начале рабочей недели.

Как сообщает Лаборатория солнечной астрономии
(ИКИ РАН и ИСЗФ СО РАН) 9 февраля, это связано с погружением планеты в спрогнозированный накануне поток быстрого солнечного ветра из корональной дыры.

Это одна из крупнейших за последние несколько лет корональных дыр на Солнце. Ее обсуждали в январе, а теперь она возвращается к Земле, сделав полный оборот вокруг оси Солнца.

«Можно заметить…, что находиться в зоне действия дыры Земля будет всю будущую неделю, и всё это время скорость ветра будет держаться на уровне 600 км/с и выше. До каких значений индекса Kp это раскачает магнитное поле планеты, и раскачает ли вообще, уверенно сказать трудно. Можно лишь повторить, что базовый сценарий пока является относительно благоприятным», — сообщали специалисты накануне, а сегодня немного скорректировали прогнозы.

На железнодорожной станции «Краснофлотский Карьер» в Лебяженском городском поселении Ломоносовского района Ленинградской области и в городе Сосновый Бор прошли командно-штабные учения спасателей по отработке реагирования на чрезвычайные ситуации.

По замыслу учений в Ломоносовском районе произошло столкновение железнодорожного состава с легковым автомобилем на железнодорожной станции 68-й километр, пострадали пассажир и водитель легкового автомобиля. Спасатели изолировали зону происшествия, медики оказали помощь пострадавшим. Затем службы приступили к ликвидации последствий аварии. В мероприятии приняли участие сотрудники отдела по законности, правопорядку и делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям администрации Ломоносовского района, глава администрации Лебяженского городского поселения, представители 37 отряда федеральной противопожарной службы МЧС России по Ленинградской области в составе: дежурного караула опорного пункта тушения пожаров и проведения аварийно-спасательных работ 71 пожарно-спасательной части 37 пожарно-спасательного отряда во главе с начальником А.А.Кононенко, поисково-спасательного подразделения «Красная горка» дислоцирующегося в Лебяженском поселении, а также медики Ломоносовской межрайонной больницы имени И.Н.Юдченко,  расположенной в городе Ломоносов, сотрудники районного ГАИ и РЖД. Спасатели отрабатывали действия по ликвидации последствий дорожно-транспортного происшествия. «Такие учения позволяют выявить возможные недостатки в существующих процедурах и в дальнейшем корректировать их, основываясь на полученном опыте. Важно, что подобные тренировки проводятся регулярно. Это способствует постоянному совершенствованию навыков и готовности всех задействованных служб», – отметили в администрации Ломоносовского района.

В это же время в городе Сосновый Бор по легенде во время движения товарного состава в сторону строящихся 7-го и 8-го энергоблоков Ленинградской атомной станции на железнодорожном переезде на пересечении Ракопежского шоссе произошло расцепление вагонов, из одного вагона рассыпался щебень. К месту условного происшествия прибыли дежурный караул 71 пожарно-спасательной части 37 пожарно-спасательного отряда с заместителем начальника отряда В.А.Асеевым, две единицы спецтехники сосновоборского «Спецавтотранса», экипаж ГАИ по городу Сосновый Бор.

Участники учений отработали навыки оказания первой медицинской помощи пострадавшим и укрепили свои знания по предупреждению, ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. На учениях все показали слаженную и оперативную работу

И.Алтаева.

Фото из открытых источников.

В 1947 году приехал учитель географии Константин Георгиевич Пачезерцев в Устьинскую среднюю школу в деревне Устье Ковашевской волости Петергофского уезда, преобразованного из Ораниенбаумского уезда, который затем стал Ломоносовским районом Ленинградской области. В звании старшего лейтенанта Константин был уволен из армии в связи с тяжёлым ранением. Только что закончилась Великая Отечественная война.

В Устье Константин Георгиевич преподавал в начальных классах средней школы и одновременно работал учителем географии в устьинской школе сельской молодёжи. В 1948 году он стал директором устьинской семилетней школы. В деревне Устье также был интернат для детей из окрестных деревень Ломоносовского района: Систо-Палкино, Мустово, Копорье, Ломаха, Коваши, Лендовщина, Мордовщина. К праздникам 7 ноября и 9 мая школьники приводили в порядок братское захоронение на устьинском кладбище, помогали колхозу и лесничеству. Частыми гостями в школе были пограничники, которые оказывали шефскую помощь. При образовании временного посёлка Сосновый Бор в 1958 году деревня Устье вошла в его состав. Устьинская школа была преобразована в 11-летнюю сосновоборскую школу. В день её открытия красную ленточку вместе со строителями перерезал её первый директор К.Г. Пачезерцев. Мне с Константином Георгиевичем довелось познакомиться в 70-е годы прошлого века. Как корреспондент газеты Ломоносовского района «Балтийский луч» я писала о нём очерк как об участнике прорыва блокады Ленинграда. И сегодня, рассказывая о ветеранах Великой Отечественной войны, мы вспоминаем старшего лейтенанта Пачезерцева – кавалера двух орденов полководческого уровня, чьё имя внесено в книгу славы города Сосновый Бор. Орден Александра Невского был учреждён в июле 1942-го одновременно с орденами Суворова и Кутузова для награждения командного состава за выдающиеся заслуги. Обладателей двух орденов Александра Невского в России не более 200, и в том числе наш земляк Константин Георгиевич Пачезерцев – участник операции «Искра» по прорыву блокады Ленинграда. Много лет тому назад он рассказал мне, как это было.

– Июнь сорок первого года захватил меня в Заполярье, – начал свой рассказ Константин Георгиевич. – Заканчивал я срочную службу, мечтал через полгода вернуться домой, продолжить учебу в Ленинградском университете. Не сбылось.

Попал сразу в горячее место: два дня удерживали границу два наших полка. Затем курсы младших лейтенантов в Ленинграде, днём — учеба, ночью — патрулирование по городу. В октябре наш 596-й артиллерийский полк 42-й армии занял позиции «во втором эшелоне», в районе Купчино. А зимовали мы уже на переднем крае, на Пулковских высотах. До переднего края немцев – 400 метров. До апреля сорок второго в боях не участвовали, всего-то раза два пришлось пострелять. Снарядов было мало, их экономили, как могли. Занимались постройкой укреплений, готовили минные поля, но спали, не раздеваясь, автомат под боком. Ведь и немец не дремал. Однако после боев на Синявинских высотах немецкое командование на штурм Ленинграда не решилось, выжидало удобный момент. Но мы больше ждать не хотели, готовились к прорыву. Тайно перебирались ночами под Невскую Дубровку, оборудовали огневые позиции, снарядные ячейки. Рядом с нами располагался Волховский фронт. Готовились изрядно, да и не только мы. Была подтянута пехота, вооружённая лестницами, – берега крутые впереди. И вот 11 января в восемь вечера зачитали нам приказ командующего фронтом: рвать блокаду Ленинграда. Артподготовка назначена на 9.20 у деревни Марьино. Тысячи пушек одновременно ударили по вражеским укреплениям. Били с берега на берег прямой наводкой. Как командир батареи я едва успевал отдавать приказания: орудия стреляли бесперебойно, снег кипел на раскалённых стволах. Здесь впервые мы увидели грозную новинку войны – реактивные минометы или самолетающие мины. Они медленно ползли по воздуху в виде чёрных поленьев с огненными хвостами. Орудия на верёвках спускали под берег. Пехота уже хозяйничала по другую сторону реки. Нападение было полнейшей неожиданностью для фашистов. Охваченные паникой, они удирали, побросав кухни, где суп доваривался в котлах, и лошадей. Лошади очень пригодились потом нашим – тащили орудия через лес. Надо ли говорить о том воодушевлении, которое захватило бойцов? И тут уж снарядов не жалели, и за шесть дней блокада была прорвана. Здесь меня первый раз ранило. С месяц я пробыл в госпитале. Осколок вынули. По Дороге жизни через Ладогу вывезли из Ленинграда.

О награждении орденом Александра Невского Константин Георгиевич узнал не сразу, а много позже, вернувшись к семье после тяжёлого второго ранения.

А после первого ранения лечился и учился, в Москве и Казани приобретал необходимые знания на курсах командного состава самоходной артиллерии.

В Челябинске получили лейтенанты новые машины, там их обкатали, пристреляли, освоили до последнего винтика. Второй фронт начался для старшего лейтенанта Пачезерцева на Курской дуге. Резервный полк главного командования 3-й армии Брянского фронта был придан первому донскому корпусу и с 5 июля участвовал в боях за Курск.

— Наступления немцев ждали, оборона — будь здоров, – продолжил свой рассказ Константин Георгиевич. – Но решили опередить их. И за два часа артподготовки передний край немцев сравняли с землей. Огонь сплошной стеной, невообразимый гул, вой, грохот. По проходам в минных полях наши самоходки устремились за донским корпусом. Он прошёл южнее Орла, затем развернулся в наступление. Фашисты сопротивлялись отчаянно, особенно досаждала нам их авиация. Только на третий день войска и танки вышли, как говорят военные, на оперативный простор. Созвали нас на небольшой совет обсудить план форсирования реки, а тут немец из облаков.

Так Константин Георгиевич оказался в госпитале в Туле, затем дальше, на восток, в Красноярск. Получил за свой последний бой второй орден Александра Невского. Звали друзья назад, в полк, но куда без ноги? Вернулся домой, к жене с дочкой. Стал работать в школе, окончил институт. Девятого мая сорок пятого радовался и плакал вместе со всеми. Тот победный день запомнился ему тем, как сразу нашлись гармошки, и заголосили бабы. Родной 596-й полк Константина Георгиевича войну окончил в Польше, в Гданьске, да только не осталось в нём тех, с кем он вместе воевал. Единицы до конца дошли — разбросало его боевых товарищей по фронтам, по госпиталям. Как-то в Тамбове встретил он однополчанина, который рассказал о гибели командира. И когда поехал Константин Георгиевич на традиционную встречу однополчан, никого из своих не увидел. А теперь уж и сам обладатель двух орденов Александра Невского и медали «За трудовое отличие», полученной на мирном фронте, Константин Георгиевич Пачезерцев остался только в памяти благодарных потомков

Н.Кармалитова.

Фото из открытых источников.

Екатерину Николаевну Винник знают многие жители города Ломоносов, включая посёлок Мартышкино, и Петергофа. Родилась она в Петергофе, а постоянно живёт в Ломоносове с 1963 года. Свою жизнь Екатерина Николаевна, можно сказать, посвятила работе с неблагополучными детьми. Сейчас она на заслуженном отдыхе. За чашкой душистого крепкого чая с калиновым вареньем из ягод собственного сада Екатерина Николаевна рассказала мне о своей семье, которая жила в Ораниенбауме (ныне город Ломоносов) в годы Великой Отечественной войны и блокады, о своей маме Лидии Яковлевне Винник (Казова), которая родилась в 1923 году.

Война. Мне кажется, что я дитя блокады, – начинает свой рассказ Екатерина Николаевна. – Голод не может бесследно пройти для потомков людей, которые голодали. О войне совсем немного и нехотя рассказывала моя мама. Тогда как мои бабушка Домна Васильевна Казова, 1909 года рождения, и две мои тётушки, Анастасия Яковлевна Казова, 1924 года рождения, и Римма Яковлевна Казова,1932 года рождения, всегда молчали. 22 июня 1941 года. Жара. Кто-то уже на пляже, а кто-то ещё только туда собирается. И вдруг, страшное известие: «Война!». Началась блокада. В Ленинграде – ужас. На улицах – трупы с вырезанными щеками и ягодицами. За мамой Лидой, как она рассказала, тоже однажды на улице гнался какой-то мужчина. Слава Богу, она смогла убежать. В блокаду бабушка пекла лепёшки из лебеды, выращивала из очистков картошку и огурцы. Прятала всё это в полу, в сарае, забрасывая листвой и землёй, чтобы никто не догадался, что там лежат продукты. Моей тёте Римме в то время было 10 лет. Мама вспоминала, как она всё-время рвала бумагу, качалась и что-то мычала. И как бабушке, у которой открылся кровавый понос, одна знакомая помогла, посоветовав принимать камфору. Бабушка потом молилась за эту женщину. Мама Лида и моя тётя Ася решили пойти на фронт. И хотя мама была старше, ей отказали: «Подрасти, девочка», а Асю взяли сразу. Потом и мама ушла на войну. И вот её отпускают на побывку в Ленинград. Пока мама была дома в отпуске – получала хлеб, а уезжая, забыла выложить хлебные карточки из кармана гимнастёрки. Бабушка плакала тогда: «Что же ты нас на голодную смерть оставила?». Вернувшись на фронт, мама попросила двух военных корреспондентов, ехавших в Ленинград, передать эти карточки бабушке. Они карточки взяли, но не передали. Мама рассказала об этом командиру, и через некоторое время военкоров тех отдали под трибунал, а потом, говорят, расстреляли. А маму ещё раз отпустили в осаждённый Ленинград с огромной фронтовой буханкой хлеба. Она по дороге ещё и малины насобирала. Потом рассказывала, что малину они собирали с однополчанами жарким летом и вдруг наткнулись на полуразложившийся труп фрица. От жуткой вони всех стало сильно рвать. Ещё мама рассказывала, как участвовала в боях. В дыму было совершенно не понятно, где свои, а где чужие. Мама была зенитчицей. И говорила, что в фильмах про женщин-военных с длинными косами всё вранье: не разрешалось на фронте носить длинные волосы. Мама ещё рассказывала про девушку рядом с собой на зенитке с огромными глазами, как эта девушка вдруг медленно разворачивается к ней спиной и падает. Осколок попал ей в голову. Чего только не приходилось маме делать на войне: стирать окровавленные гнойные бинты, оказывать помощь раненым, печатать на машинке и даже петь. Однажды маму позвали в штаб, где заставили её печатать липовые приказы о присвоении орденов некоторым офицерам – таких, каких у них ещё не было. «Не пойду: не умею», – говорила им мама. А они в ответ: «Не умеешь – научим. Не хочешь – заставим». Об этом мама вспоминала с ненавистью и отвращением. К концу войны, как она рассказывала, у тех офицеров была куча наград, а у солдат – ничего. «Что же мы и медали не заслужили?» – начали солдатики возмущаться, и тогда их тоже стали награждать. А ещё мама рассказывала, как она на танке сражалась. Совсем недолго, правда, потому что упросила потом командира дать ей другое задание. Согласна была хоть в штрафбат, хоть на расстрел. Вместе с мамой воевала женщина, у которой на глазах фрицы расстреляли её грудного ребёнка. Она немного не в себе была, но в армию её взяли. Ещё воевал казах. Мама смеялась над его шутками-прибаутками: «Чай не пил – какая сила? Чай попил – совсем ослаб» или «Мало-мало ошибку давал. Вместо «Ура» «Караул» кричал». Был момент, когда маму хотели в КГБ забрать работать, но ей удалось отказаться. Ещё мама рассказывала, что на фронте была обязательна самодеятельность. И в её полку оркестр был. И вот однажды солистка с оркестром никак не могла взять изумительно красивые высокие ноты, когда разучивали «Соловья» Алябьева. А мимо мама проходила и той солистке немного помогла – подпела. Все закричали: «Лидка, а ну иди сюда, будешь ты петь.». У мамы на войне подруга была, служила в медсанбате, где стояли огромные тёплые палатки. Так она брала маму к себе ночевать. А однажды всех скосил грипп. И наших, и немцев. Лежали все вповалку – никто не мог пошевелиться: кого хочешь голыми руками бери, только некому. Ещё мама рассказала, как они вошли в Эстонию. На хуторе, откуда немцев выгнали, обнаружили раздавленных брёвнами людей с кишками наружу – фашисты успели так постараться. Маму на хуторе местные жители любили: подкармливали, спать в тепле укладывали. Она светленькая была, так её, видно, за свою принимали. И ещё мама вспоминала, что на войне водку давали, а непьющим – шоколад. А перед большими переходами военных кормили селёдкой и не разрешали пить. Потом мама узнала, что так можно было избежать обезвоживания. И про победу мама рассказывала: «Фронт. Ночь. Все спали. И вдруг пальба, крики. Ничего не понятно. Вскочили мы все, как обезумевшие. Потом дошло до нас: «Победа.». Это всё, что я знаю о Великой Отечественной войне и о ленинградской блокаде благодаря моей маме. И когда мне кажется что-то невкусным, я думаю: «Вот этот кусочек бы в блокаду». И ем, как миленькая. Меня коробит, когда недоедают или выбрасывают хлеб или когда хлебом удобряют огород. Я мамина дочь, видимо, эти мои чувства и есть генетическая память.

Д.Сакулина.

Фото из семейного архива.

Фото сверху: Екатерина Николаевна Винник