Продолжаем публикацию рассказа «Два взгляда на город Ломоносов» из будущего сборника произведений журналиста, художника, писателя, по образованию архитектора и киносценариста Нонны Ермиловой под названием «Путешествия и приключения краеведа-любителя и её друзей». Будущая книга Н.Ермиловой, посвящённая городу Ораниенбаум, ныне город Ломоносов Петродворцового района Санкт-Петербурга, куда войдут её рассказы, новеллы и эссе, предназначена для семейного чтения и может стать пособием для начинающих писателей. Читателям «Балтийского луча» предоставляется уникальная возможность стать свидетелями рождения новой книги. Это своеобразный мастер- класс по написанию произведений краеведческой тематики.
Начало в №№22, 23, 24.
Весь состав Потешного флота в Ораниенбаумском парке представлял собой копии настоящих боевых кораблей в уменьшенном виде, ведь глубина Нижнего пруда не превышала трёх метров. Пишут, что во время водных баталий наследника галера «Екатерина» всегда выполняла роль вражеского флота. Малое Увеселительное море и Потешный флот в составе всех своих четырёх кораблей изображены на одной из падуг лепного убранства потолка будуара дворца Петра третьего. Опять я немного сбилась на историю. Возвращаюсь к себе. В бытность моих детских прогулок по Ораниенбаумскому парку я либо не знала про Потешный флот Петра Фёдоровича, либо не придавала этим знаниям такого значения, как сейчас. И к лучшему: иначе невозможно было бы весело крутить педали водного велосипеда-катамарана на пруду, воображая летающие вокруг снаряды из пушек «Святой Екатерины» или «Святой Елизаветы». Нижний пруд лежит внизу под возвышенностью, на которой раньше была площадка аттракционов, столь любимая всеми детьми. Там были и традиционная карусель с милыми лошадками разных мастей, слониками, автомобилями и мотоциклами; и карусель с подвесными сидениями, летевшими по кругу на длинных цепях; и лодки-качели, которые так здорово было раскачивать вдвоём с мамой или подружкой, «взлетая выше ели», как поётся в песне; и пара самолётиков, кружащихся и поднимающихся то выше, то ниже один относительно другого. И даже чёртово колесо. Не колесо обозрения, а нечто, подобное гигантской крутящейся виниловой пластинке, на которую усаживалось множество людей, разлетавшихся во время движения этого круга в разные стороны. Хорошо, что арена колеса имела бортики, смягчающие удар благодаря центробежной силе. Чёртово колесо располагалось в небольшом деревянно-стеклянном павильончике. Впрочем, на этот аттракцион я смотрела только со стороны.
Другой красочный фрагмент из моей памяти – павильон Катальной горки: бело-голубой с куполом, подобным колоколу, и рядом – невероятно высокие зелёные хвойные деревья, двумя рядами ограничивающие пространство обширного травяного луга, на котором когда-то располагалась сама конструкция катальной горки. Этот павильон я помню не только из детства, но и по своей работе в архитектурной мастерской. Вспоминается, как почти целая зима ушла у нас на её обмеры. Тогда Катальная горка виделась мне не иначе, как сквозь призму этих обмеров, то есть со всеми ошибками, допущенными при её строительстве: с кривоватыми колоннами, неровно расположенными друг относительно друга, и массива здания; с чрезмерно крупными вазами, густо сидящими на крыше и похожими на белых сов; с разномастными одутловатыми балясинами. Обмеры и сопряжённое с ними разочарование отчасти искупалось не ограниченным созерцанием музейных экспозиций павильона Катальной горки и её нижнего этажа, в котором хранились музейные сокровища. Тем более, что зимой в музеях парка нет посетителей. Теперь, спустя долгое время, как и в детстве, Катальная горка кажется мне нежно-голубым чудом с неповторимым силуэтом и соразмерными колоннами и балюстрадами. А внутри, по-моему, я с тех пор больше и не бывала.
Ещё одна открытка из детства – Китайский дворец. В детстве всей семьёй мы непременно посещали музеи, и, конечно, Китайский дворец в Ораниенбаумском парке был центральным из них. В музеях принято было приобретать буклеты, и такой буклет хранится у меня дома до сих пор – он украшен картинками, на которых нарядные всадники и всадницы гарцуют на крутобоких конях, подобных бочонкам. Из многочисленной скульптуры, окружающей пруд перед дворцом, больше всех запомнился дядька-тритон, держащий над головой огромную раковину, полную крошечных мраморных младенчиков – тритончиков. Ворота крепости Петерштадт и небольшой дворец Петра третьего – дворечик, как называли его в нашей архитектурной мастерской, наверное, тоже войдут в число моих ораниенбаумских открыток, не складывающихся в единую картинку парка. В память мою они вошли позже, уже в архитектурные времена. Из детства – Нижний пруд с лодками, аттракционы, Катальная горка и Китайский дворец с мраморными изваяниями. Из архитектурной юности – Катальная горка и Китайский дворец в дополненном и расширенном варианте, в который входят, конечно, Китайская кухня и дворец Петра третьего, Почётные ворота в несохранившуюся крепость Петерштадт и смутные представления о том, что где-то в парке есть ещё Каменное зало и огромный, расположенный на рельефе, со всеми своими террасами и лестницами Меншиковский дворец с ведущим к нему от Финского залива Морским каналом. Большой Меншиковский дворец – самое главное и значительное сооружение в парке – я долгое время знала только по оборотной стороне каких-то жёлтых флигелей и закрытых ворот. И, конечно, по чертежам 9 архитектурной мастерской ЛенНИИпроекта, которые, увы, воспринимала как часть рабочих будней, а потому без особого интереса.
Н.Ермилова.
Фото и рисунки автора.
