3 сентября в России отмечается день солидарности в борьбе с терроризмом, установленный федеральным законом от 21 июля 2005 года. 1 сентября 2004 года произошёл теракт в бесланской школе №1. На мемориальном комплексе «Город ангелов» в Беслане похоронены 266 из 334 погибших. Те страшные три дня навсегда изменили мир, и мы до сих пор ищем ответы на вопрос «В чём заключается механика насилия и как ей противостоять». В этом мы попытаемся разобраться вместе с экспертом по социальной безопасности Катериной Ивановой.
– Катерина, что такое, на ваш взгляд, терроризм?
– Существует более сотни определений этого явления, но ни одно из них не является исчерпывающим. Но всегда в основе идеологии терроризма лежит насилие. Насилие не как цель, а как средство. Способ влияния. Совершается оно с определённой задачей – вызвать резонанс. Такое интеллектуальное, циничное насилие. Террорист не испытывает к своим жертвам никаких личных эмоций или претензий. Для него человеческая жизнь – лишь средство достижения цели. Террористы открыто заявляют о своих зверствах, публично совершают свои кровавые расправы. Им важна огласка, важно оповестить широкую общественность о совершённом насилии. Важно внушить страх всему человеческому сообществу и через этот страх донести свои требования. А вот уже эти требования могут быть совершенно разными, они и определяют разновидности террора – от попытки угона самолета и взрыва жилого дома до массового убийства детей.
– Так кто же они и откуда эта запредельная жестокость? Как становятся террористами?
– Террористами не рождаются, и далеко не все из них профессиональные специалисты. Самое страшное здесь то, что многие выбирают этот путь по самым банальным причинам. Таким как наркотики, протест против системы, извращённые религиозные догмы или искажённое понимание справедливости. Часто это молодые люди с нестабильной психикой, ведь если границы морали подвижны, значит раздвинуть их можно сколь угодно широко. На таких чаще всего и рассчитана вербовка. Арсенал современных террористических организаций весьма богат – для вербовки используются психотехнологии самого разного спектра, включая даже самый банальный потребительский маркетинг. Средства массовой информации, к сожалению, тоже иногда вносят свою лепту в этот кровавый бизнес, делая из террористов своеобразных кумиров.
Деньги, как и наркотики, при вербовке боевиков являются распространённым мотивом на пути насилия, наёмники в терроре далеко не редкость и не новость. Террористы бывают разные. Вспомним два теракта, разбросанных во времени на двадцать с лишним лет. 23 октября 2002 года случилась трагедия, которую все помнят как «Норд-Ост». Напомню, театральный комплекс на Дубровке, в центре Москвы, был захвачен боевиками с оружием и взрывчаткой, в заложниках оказались более семисот человек: актёры и зрители, взрослые и дети. Вообще, война в Чечне сопровождалась кровавыми терактами на российской территории с 1995 года, когда полевой командир Шамиль Басаев захватил около тысячи заложников в больнице №2 в Будённовске. Так был проложен путь террора, избранный боевиками как основная тактика. В здании «Норд-Оста», по оперативным данным, находились 40 террористов-смертников, готовых взорвать себя вместе с захваченными заложниками. Было очевидно, что эти люди пришли убивать и умирать. После смерти они рассчитывали попасть в рай, ведь им внушили, что они выполняют священную миссию. Такая убеждённость заставляет человека идти на смерть, не задумываясь, а если есть хоть малейшие сомнения, в ход идут наркотики как дополнительное средство убеждения, отключающее критическое мышление. Вспомним теперь совсем недавнюю трагедию в Крокус Сити Холле в Москве. Здесь мы не видим шахидов, готовых выдвигать требования и умирать за свои идеи. Здесь очевидно действуют наёмники, выполняющие свою кровавую работу за деньги. И не стоит считать что эти бандиты были не подготовлены. Хладнокровно убивать людей не так легко, об этом говорят даже профессиональные военные. И организаторы теракта здесь явно проделали свою работу по промывке мозгов исполнителей, в этом случае наверняка наркотики применялись как дополнительное средство убеждения.
– Но любая обработка должна лечь на соответствующую почву, далеко не каждый человек ей подвержен, необходимы личностные особенности и предпосылки. Что движет потенциальными наёмными убийцами?
– Специалисты выделяют несколько характерных черт: обида на мир, низкая самооценка, нереализованные амбиции. В головах таких людей живёт следующая логическая цепочка: я неудачник – в этом виноват окружающий мир – я приговариваю этот мир. По сути, это, так называемая, психологическая позиция жертвы, где вся ответственность за собственную жизнь целиком перекладывается на внешние факторы. Личная ответственность за происходящее в собственной жизни даже не рассматривается. Человеку с таким мышлением будет легко и приятно поверить в то, что все виновные достойны наказания, а он сам достоин вершить правосудие и запросто лишать кого-то жизни. В этом смысле среда наемных боевиков привлекает и становится местом реализации всевозможных психопатов, лишённых эмпатии. Примерно такие исполнители убивали людей в Крокусе. Что объединяет шахидов и наёмников? Это ментальные и психологические искажения, нарушения в системе восприятия жизни.
– Мировое сообщество выработало общие стратегии противодействия терроризму, однако оценивать их эффективность пока довольно сложно. Почему так происходит?
– Характерная черта террора – система заложников – максимально раскачивает главный принцип противостояния: с террористами не договариваться. Смысл этой меры понятен – не создавать прецедентов, когда преступники, угрожая и запугивая, получают желаемое. Но когда на кону сотни человеческих жизней, может стать не до принципов. И если в борьбе с террористическими организациями и группировками спецслужбы и правоохранители могут быть эффективны, то с феноменом новейшей истории все ещё сложнее. Это относительно новое явление – так называемый, непрофессиональный терроризм. Он не требует денег, спецсредств и какой-либо подготовки. А привычные методы в виде запретов, ограничений и контроля здесь не работают. Мы видим, что в последнее время в какой-то момент гражданин, не связанный ни с какими организациями, может взять обычный кухонный нож и устроить массовую резню. Или сесть за руль автомобиля и на огромной скорости въехать в толпу людей на остановке. К сожалению, мы знаем такие примеры. Сюда же относятся и, так называемые, шутинги в образовательных заведениях. Официально первым таким случаем в России признана трагедия 3 февраля 2014 года, когда в московскую школу пришёл старшеклассник с ружьём и выстрелил в учителя географии, а затем убил полицейского. Подросток был признан экспертизой невменяемым и направлен судом на принудительное лечение. В стране происходили и другие нападения в школах и колледжах, где стрелком оказывался один из учеников. Тема школьных стрелков имеет особую специфику, однако является формой непрофессионального терроризма.
– У специалистов наверняка есть примерный психологический портрет, типаж человека, готовящего что-то подобное?
– Это, как правило, одиночка, избегающий контактов с внешним миром и имеющий целую кучу проблем в своей жизни одновременно с неспособностью их решать. Большую часть своей жизни он проводит в соцсетях, где ищет и находит подтверждения того, что мир несправедлив, а жизнь наполнена чёрными красками, и здесь же разгоняет собственную злобу и неудовлетворённость. Собственная жизнь такого человека не представляет для него какой-то ценности, а уж чужая тем более. В итоге какая-нибудь «сверхценная» идея сначала зарождается в его голове, а затем реализуется через насилие. В мире в результате таких «непрофессиональных» терактов гибнет немалое количество людей. И именно в силу их непредсказуемости предотвратить их возможности минимальны – абсурдно, да и незаконно подозревать каждого необщительного гражданина в подготовке теракта.
– Вы хотите сказать, что факторы внешнего контроля становятся всё менее эффективными в обеспечении безопасности общества?
– Фокус внимания специалистов начинает смещаться с запретов, ограничений и наказаний в сторону повышения уровня осознанности, внутреннего баланса и психического здоровья человека и общества в целом. Очевидно, двигаться предстоит именно в этом направлении. Здесь уместно вспомнить о феномене, востребованном в современном обществе – это, так называемая, вторая память. Смысл его в том, что у общества есть исторические травмы, являющиеся следствием коллективно пережитого насилия в прошлом, которые передаются и переживаются коллективно из поколения в поколение, не разрешившись. Преодоление этих травм возможно только при их полном, открытом и публичном изучении, принятии и полном осознании всей ситуации обществом и названием виновных.
К. Литвинова.
Опубликовано
при поддержке Комитета по печати Ленинградской области.
Фото
из открытых источников.
