«Сим оной конторе повелеваю… подлаго народа и в серых кафтанах и лаптях отнюдь никуда не пускать…» – это указание управляющего Ораниенбаумским дворцовым имением (в городе Ораниенбаум, ныне город Ломоносов) любят цитировать краеведы. В октябре 2023 года исполнилось 260 лет тому историческому запрету на посещение простонародьем Ораниенбаумского дворцового имения, его автор – граф К.Е. Сиверс. Это повод вспомнить о Сиверсах, оценить их вклад в историю нашего края и всей России.
Представители Голштинского рода фон Сиверс (von Sievers, Sivers) обосновались в наших краях в 18-м столетии. Их вероятный предок – барон Христиан фон Сиверс (1629-1711), перебравшийся из Голштинии в Данию. Голштинское герцогство граничило с Данией, и впоследствии это соседство сильно «аукнулось» России в недолгое царствование Петра III.
Христиан фон Сиверс в середине 17-го столетия поступил на службу к королю Швеции – и за военные заслуги получил земли в Лифляндии (Лифляндию, Эстляндию, Курляндию с некоторой «натяжкой» можно ассоциировать с территориями советской Прибалтики). В ходе Северной войны (1700-1721) Лифляндия и Эстляндия присоединены к Российской Империи – и остзейские бароны «влились» в Российское дворянство. Их по старой привычке называли «немцами», не видя разницы с голштинцами и другими выходцами из Западной Европы.
Представитель другой ветви Сиверсов – Петер Иоганн Сиверс (1674-1740): Пётр Иванович – так его именовали на русский лад. Это первый из «немецких» Сиверсов, пришедший служить России по идейным соображениям: его пригласил сам Пётр I. В России Пётр Сиверс честно проходил ступени флотской службы: от морского капитана (1704) до капитана-командора (1714), контр-адмирала (1719), вице-адмирала (1721) и полного адмирала (1727). Он был другом и помощником петровского генерал-адмирала графа Фёдора Матвеевича Апраксина (1661-1728) – первого Президента Адмиралтейств-коллегии.
Пётр Иванович Сиверс не раз упомянут в «Повседневных записках к делам князя А.Д. Меншикова», часть которых (за 1716-1720 и 1726-1727 годы) доступна благодаря современным публикациям. Пётр Иванович сопровождал Светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова (1673-1729) в поездках на остров Котлин, где шло строительство укреплений и гаваней. И Фёдор Апраксин, и Пётр Сиверс были в числе высокопоставленных лиц, приглашённых на церемонию освящения Пантелеймоновского храма Большого Ораниенбаумского дворца в роковой для Меншикова день, в воскресенье, 3 сентября 1727 года.
В 1728 году Пётр Сиверс стал владельцем участка на дальней дистанции Петергофской дороги к западу от Ораниенбаума, получив его по завещанию Фёдора Матвеевича Апраксина. Впоследствии в южной части участка, которым, сменяя друг друга, владели Фёдор Апраксин, Пётр Сиверс и другие лица, выстроили так называемый «Бронный дворец» для Екатерины II (1729-1796) в бытность её великой княгиней: это местность возле КАД у въезда на «дамбу» поблизости от «Санс-Эннуи» – частного владения великого князя Петра Фёдоровича (Петра III). В 1788 году усадьба «Санс-Эннуи» подарена Екатериной II адмиралу Самуилу Карловичу Грейгу (1736-1788) за его заслуги в войне с Османской империей.
После кончины Фёдора Апраксина адмирал Пётр Сиверс в 1728-1732 годах был Президентом Адмиралтейств-коллегии, но, как и многие честные люди, стал не угоден императрице Анне Иоанновне (1693-1740). Пожилой адмирал Пётр Иванович и сравнительно молодая императрица Анна Иоанновна умерли в один год.
Пётр Сиверс подзабыт в «морской столице», но его помнят на севере Ленинградской области – там посёлок Берёзово на 152-м км трассы «Сортавала». Там три интересных туристических объекта, в том числе база отдыха «Хутор Пукинниеми». По мнению Андрея Сырова – автора и издателя книг о достопримечательностях Ленинградской области, исторический период для Пукинниеми начинается со времени, когда та территория стала принадлежать сподвижнику Петра Великого – Петру Ивановичу Сиверсу…
Из Российских Сиверсов наиболее известен потомок Христиана фон Сиверса (1629-1711) – Карл Иоахим фон Сиверс (1710-1774). Это автор приведенного выше исторического запрета на допуск простолюдинов к Ораниенбаумским красотам. От новоявленной императрицы Екатерины II за два года Карл Ефимович получил три новых чина по трём главным составляющим государственной службы (военной, статской и придворной): генерал-аншеф, действительный тайный советник, обер-гофмаршал. Благосклонность Екатерины II обусловлена тем, что Карл Сиверс в дипломатическом качестве содействовал её обручению с наследником Российского престола – великим князем Петром Фёдоровичем – племянником Елизаветы Петровны (1709-1761). Юный Голштинский герцог Карл-Петер-Ульрих (1728-1762) по воле судьбы и по рождению был наследником трёх корон: Голштинии, Швеции и России…
В числе монарших милостей Екатерины II Карл фон Сиверс получил солидную должность управляющего Ораниенбаумским дворцовым имением – и сочинил распоряжение:
«От генерал-аншефа Ея Императорского Величества обер-гофмаршала действительного камергера и разных орденов кавалера графа фон Сиверса
Араниэнбомской конторе.
Сим оной конторе повелеваю приезжающих во Араниэнбоум для посмотрения во дворец кроме внутренних Ея Императорского Величества апартаментво в протчие покои и места кои для увеселения имеются, впускать, точию подлаго народа и в серых кафтанах и лаптях отнюдь никуда не впускать, а в Сансэнуи как оное непубличное место есть, то и для смотрения туда и в покои пускать не следует.
Граф Сиверс.
Октября 6 дня 1763 году».
Отец Карла Ефимовича (Карла Иоахима) Сиверса – Йохан Иоахим Сиверс (167?-1753) – из голштинских кузенов славного адмирала Петера Иоганна Сиверса, но, в отличие от Петра Ивановича, отправившегося в начале Северной войны в Россию, Йохан Иоахим уехал подальше от той войны, сбежав в шведскую Финляндию – там и родился его сын Карл. После окончания Северной войны отец Карла из дальновидных соображений перебрался в Россию, приняв сторону победителя, и в 1725 году получил Российское дворянство. Его жена – Гертруда Элизабет фон Эккерман (1671-1728) – мать Карла Иоахима, не могла матерью Якоба (Якова Ефимsовича) Сиверса (1731-1808), которого принято считать братом Карла Ефимовича без уточнения, единокровный это брат или кузен. Как бы то ни было, Карл всю свою жизнь очень заботился об этом родственнике и, благодаря его стараниям, юный Яков в 12 лет начал службу при императрице Елизавете. Из разрозненных сведений о Йохане Иоахиме Сиверсе, его родне и потомках трудно собрать «пазл», так как плохо стыкуются известные нам даты, да и во все времена люди склонны скрывать некоторые факты своих биографий.
Остзейские (прибалтийские) бароны изначально славились не богатствами, а полезным даром и завидным умением удачно устроиться при влиятельных персонах. Началом карьеры Карла Ефимовича Сиверса была, предположительно, служба у эстляндского барона фон Тизенгаузена в Везенберге (город Раквере, Эстония). Потом Карл оказался в Петербурге – и, обладая приятной внешностью, хорошими манерами и коммуникабельностью, получил должность камердинера при дворе Елизаветы Петровны, и в 1735 или 1737 году он стал «кофешенком». Кофешенк отвечал за приготовление кофе, шоколада, чая, и специфика в том, что кофешенк всегда был при хозяине – и не только во дворце, но и в разъездах.
Яан Кросс – писатель из Советской Эстонии вызнал откуда-то секрет заваривания кофе по методике Карла Сиверса: взять «медный кофейник, размером со штоф. Семь десертных ложек хорошо прожаренного, размолотого кофе. Дать только подняться. Помилуй бог, не кипятить. Плеснуть чуточку холодной воды, чтобы осела гуща. И тогда – щепотку соли. Для придания вкуса» (Кросс Я. Ракверский роман. Урок профессора Мартенса. М., 1989. С.3). Писатель считал, что тот рецепт юный Карл Сименс вызнал у баронессы фон Тизенгаузен, злоупотребив её благосклонностью…
По другим сведениям, юный Карл Сиверс служил у Эрнста Иоганна Бирона (1690-1772), который с 1718 года состоял при Анне Иоанновне – племяннице Петра I, овдовевшей в 1710 году вскоре после бракосочетания с Фридрихом Вильгельмом, герцогом Курляндским. От всесильного Бирона умный Карл в 25-27 лет вряд ли ушёл бы служить к цесаревне Елизавете – дочери Петра Великого, непопулярной у петербургских «немцев».
Кроме умения заваривать кофе, Карл неплохо играл на скрипке. В 18-м столетии этот дар был в большой чести при европейских дворах – вспомним нашего Петра III и его кумиров.
Елизавета Петровна высоко ценила таланты Карла Сиверса. После вступления Елизаветы на Российский престол он получил придворный чин камер-юнкера (1742), потом баронский титул (1745) и назначение к «малому двору» наследника – великого князя Петра Фёдоровича (это будущий Петр III). Похоже, что Елизавета негласно поручила Карлу Сиверсу надзор за племянником и его придворными. Карл Ефимович стал доверенным лицом Елизаветы Петровны: он выполнял деликатные поручения императрицы, хорошо справлялся с дипломатической миссией – и был щедро вознаграждён за усердие.
Польский автор (и популяризатор скандальных сведений из жизни наших монархов) Казимир Валишевский рассказывал так: «Карл Сиверс, принадлежавший к голштинской семье, один из членов которой поступил на русскую службу при Петре Великом, одерживал победы над горничными Елизаветы, когда она была ещё цесаревной, и они ходили танцевать к одному немцу, державшему кабачок. Молодой человек играл там на скрипке. Будущая императрица приняла его на службу сначала в качестве почтальона, затем дала ему другое назначение и по своём воцарении наградила чином камер-юнкера. На этом звании он поехал в Берлин, чтобы увидеть принцессу Ангальт-Цербстскую и дал благоприятный отзыв о будущей Екатерине II и таким образом открыл себе дорогу к блестящей карьере».
Карьера разворачивалась успешно. В 1745 году Карл Ефимович Сиверс и его младший родственник (брат?) Яков возведены в баронское достоинство. В 1750-е году Карл получил чин камергера, потом – генеральство и придворную должность гофмаршал.
Гофмаршал – это администратор с функциями «завхоза» по придворному хозяйству и дворцовому быту). Гофмаршал не имел отношения к делам военным. В петровской Табели о рангах это важный придворный чин, выше только обер-гофмаршал, которому подчинялись Гоф-интендантская и Камер-цалмейстерская конторы, ведавшие дворцами, дворцовыми садами и парками, включая обстановку и «наполнение» интерьеров. Обер-гофмаршал заведывал всем дворцовым хозяйством и придворными служителями, отвечал за церемониалы и приёмы, занимался организацией праздников и путешествий. В отсутствие обер-гофмаршала его подменял гофмаршал.
Важный результат: в 1760 году Карл Сиверс пожалован графским титулом с эпитетами «высокородный и благородный» и обращением «Ваше Сиятельство»…
Складывается впечатление, что Карл Сиверс нравился всем, с кем он имел дело, но в его успешности немаловажен свой же «личный вклад».
Со слов современников, «Карл был хорош собой, умен, глядел здоровяком и постепенно повышался на должностях придворного лакея, прислужника за императорским столом, старшего лакея, затем камер-юнкера, камергера и наконец, гофмаршала. И вот теперь он проживает в своих великолепных поместьях одним из первых русских вельмож».
В 1745 году, через три месяца после свадьбы великого князя Петра Фёдоровича, Карл Сиверс сочетался браком с Бенедиктой Элизабет (в русской интерпретации Бенедикта Фёдоровна) фон Крузе (1725-1777), она тоже родом из голштинских дворян. Избранница Карла была племянницей придворной дамы – воспитательницы цесаревны Елизаветы. С «подачи» императрицы Елизаветы, на свадьбе Карла Сиверса посажёнными родителями стали высокопоставленные молодожёны – наследник Российского престола великий князь Пётр Фёдорович и его супруга Екатерина Алексеевна.
Брат Бенедикты-Елизаветы – Карл Фридрих (Карл Фёдорович) фон Крузе (1727-1799) в 1753 году был назначен главным врачом Императорской гвардии, а с июля 1761 года и до последних дней императрицы Елизаветы он состоял её лейб-медиком.
Первенец четы Сиверсов – дочь Елизавета (1746-1818). Её крестной матерью была сама императрица Елизавета Петровна.
Служба при дворе давала Карлу Ефимовичу Сиверсу не только личные выгоды, но и возможность помогать родне.
В 1756 году Карл Сиверс содействовал бракосочетанию своего двоюродного брата – голштинского дворянина Давида Рейнгольда Сиверса (1732-1814) с Фредерикой Каролиной фон Каролс.
Малоизвестный факт: та Фредерика Каролина приходилась единокровной сестрой Петру Фёдоровичу – это внебрачная, но официально признанная дочь их общего отца – герцога Карла-Фридриха Голштейн-Готторпского (1700-1739).
Граф Карл фон Сиверс содействовал переезду своего кузена на службу в Россию. В 1761 году Давид Рейнгольд Сиверс был назначен командиром расквартированного в Нарве Шлезвиг-Голштейнского драгунского полка и флигель-адъютантом при Петре Фёдоровиче.
Давид Рейнгольд Сиверс описал свои действия в день дворцового переворота 28 июня 1762 года. Как флигель-адъютант Петра III он оказался участником исторических событий, но, в отличие от многих, сохранил верность Петру Фёдоровичу, не запятнав свою честь дворянина и офицера.
Давид Рейнгольд Сиверс в роковой день 28 июня 1762 года выполнял личные поручения Петра III.
Из «Записок» Давида Рейнгольда Сиверса о событиях 28 июня 1762 года: «…сделалось известно, что в Петербурге восстание. <…> Император проехал от Ораниенбаума всего четверть мили, как ему доложили, что восстание общее, что он низложен и что императрица, супруга его, провозглашена царствующею монархинею. Император тотчас приказал Гудовичу ехать назад и выслать находившиеся в Ораниенбауме Голштинские войска в Петергоф. Их всего было вооруженных 800 человек, почти без всяких военных запасов, и это против 14 тысяч Русского войска! Мы готовы были пожертвовать нашею жизнию, тогда как у тех говорила же совесть о том, что они изменили своему государю. От Ораниенбаума до Петергофа добрая миля расстояния. В 4 часа мы пришли туда. Императору доложили о прибытии этой уже бесполезной защиты, и он услышал о том с удовольствием, а меня спросил, охотно ли пошли мы и готовы ли ко всему. Я отвечал утвердительно».
Прибыв из Ораниенбаума в Петергоф, флигель-адъютант Сиверс «…поскакал к императору узнать, как разместить этих 800 человек и то им делать. Как давний любимец и всегда верный слуга, а также и как флигель-адъютант я прямо пошел к императору <…> Я получил от него словесное распоряжение и поспешил исполнить оное. Император находился в нижнем Петергофском саду. Он сидел на стуле. Рядом с ним графиня Воронцова. Она плакала. Он казался довольно спокоен, но несколько бледен. <…> Тут я видел его последний раз. Состоявшие при нем кавалеры и дамы находились все в некотором от него отдалении. Они, конечно, все ждали исхода своей измены, ибо я думаю, что лишь очень немногие не принимали участия в этом преступлении».
И – напоминание о миролюбии монарха: «Император главным образом приказывал, чтобы наши не начинали стрелять», и заботе об Ораниенбаумском гарнизоне перед отъездом в Ропшу: «Император приказал выдать всем месячное жалованье, что и было исполнено».
Давид Рейнгольд Сиверс выехал за пределы Петергофа, пытаясь узнать, что происходит в Петербурге: «…когда около полуночи прибыл в Петергоф, то войска нашего там уже не было, а также у кого спросить про него. Я спустился вниз в сад, но там не было и императора. Наконец встретился мне мелкий придворный служитель, от которого я узнал, что император со всеми отправился в Кронштадт на двух находившихся перед Петергофом яхтах, а солдаты наши возвратились в Ораниенбаум. <…> В Ораниенбауме я нашел всех людей под ружьем; они простояли так целую ночь до утра. У меня не было никакой команды; мой полк стоял в Нарве, и я действовал как волонтер. Не раздеваясь, я лег в постель. В 4 часа послышался шум: император возвратился из Кронштадта. Если бы он с самого начала туда поехал, как ему советовал фельдмаршал Миних, то, может быть, все обошлось бы благополучно».
Флигель-адъютанта Сиверса арестовали вместе с гарнизоном Ораниенбаума. Как иностранцу, ему грозила тяжёлая участь, но, благодаря заступничеству графа Карла Сиверса, Давид Рейнгольд получил свободу и уехал в Голштинию. В 1762-1765 годах он записал воспоминания о дворцовом перевороте, и это очень ценные сведения о событиях тех дней – как впечатления человека, не примкнувшего к Екатерине и её кругу заговорщиков.
«Записки» изданы в 1907 году в Германии. Вскоре фрагменты опубликовали в России: см. альманах «Русский архив». 1909. Кн.2. Вып.7. О втором дне переворота (29 июня 1762 года) в тех «Записках» много горьких подробностей:
«В два часа по полудни произошла между нами, бедными воинами, печальная комедия. Прибыл Русский генерал Суворов (впоследствии граф и фельдмаршал) с конногвардейцами и гусарским отрядом и потребовал, чтобы сдано было всё вооружение. Сначала отобрали его у офицеров, а потом всё Голштинское войско было согнано в крепостцу Петерштадт, откуда уже никого не выпускали. Этот жалкий Суворов держался правил стародавней Русской подлой жестокости. Когда обезоруженных Немцев уводили в крепостцу, он развлекался тем, что шпагою сбивал у офицеров шапки и при этом ещё жаловался, что ему мало оказывают уважения. Затем он начал разыскивать, сколько у кого запасено денег, пожитков и драгоценностей. <…> Беспомощно провели мы целую ночь. Снова явился Суворов и начал распределять людей. Русским подданным велено оставаться, а Кронштадт назначен иностранцам, и каждому из них, особенно Прусским, досталось от Суворова по удару и толчку в затылок».
И, далее:
«По ходатайству моего брата в Петербурге императрица приказала Суворову возвратить мне шпагу и дать полную свободу; но под разыми предлогами он продержал меня до следующего вечера, полагая, что я стану его упрашивать.
В то время как все мы находились в крепостце под стражею, воришки-гусары и кирасиры опустошали наши помещения, так что у иного осталось только, в чем он был.
В Петербург приехал я в 4 часа ночи и занял мое помещение у брата. Утром выражал я ему свою благодарность за то, что он выхлопотал для меня милость у императрицы… Приходилось дорожить временем, так как я должен был отправляться назад в Голштинию, а императрица желала ехать в Москву, чтобы короноваться. В Голштинии я мог рассчитывать всего на 500-600 талеров; но я готов был и на это, думая поселиться где-нибудь в деревне. С благодетельным братом своим обдумывал я, как мне быть, и вот пронеслось, что император скончался от удара. Говорили, что с ним сделался припадок колики и что для облегчения он пил много английского пива. Никто не верил этому… Бог про то знает, да те лица, которые с ним были…».
Карл Ефимович Сиверс взял на себя непростую миссию помогать родне – и даже в критических ситуациях не уклонялся от таких дел. Он фактически спас кузена, и этот факт очевиден на фоне трагической судьбы голштинцев Петра III. Говорили, что их вывезут в Германию – и в Кронштадте их посадили на корабли, но… те корабли как бы «случайно» утонули в Финском заливе на пути в Европу. А распоясавшийся генерал Суворов, упивавшийся своей властью и унижавший людей оскорбительным обращением и хамским рукоприкладством – это Василий Иванович Суворов (1705-1775), в ту пору генерал-поручик. Это отец нашего прославленного генералиссимуса Александра Васильевича Суворова…
Карл фон Сиверс накопил немалые богатства – и дал дочерям богатое приданое, а сыновьям достойное обеспечение. От Елизаветы Петровны он получил земли в Петербургской губернии и прибалтийских регионах. В 1746 году императрица пожаловала ему мызу под Нарвой, через год – Сельцо, Муратово и Торосово в Копорском уезде (сейчас это территория Волосовского района Ленинградской области).
Имение Сиверсов «Сельцо» (Селецкая мыза) стало образцовым, лучшим в округе. По описанию 19-го века, от Нарвского тракта к господскому дому вела красивая аллея, от дома в южном направлении находился регулярный парк, тянувшийся до самого озера. С восточной стороны был пейзажный парк, ограниченный валом, а к западу находились добротные хозяйственные постройки, сохранившиеся до нашего времени.
Карл Ефимович не только получал мызы в дар, но и сам активно покупал земли. В Эстляндии и Лифляндии у него имелось с десяток доходных поместий Карл фон Сиверс – не только «везунчик», но и впрямь деловой человек: энергичный, инициативный, предприимчивый. С 1753 года его монопольным владением была высокодоходная бумажная фабрика в Красном Селе – и все казённые предприятия должны были сдавать туда свою макулатуру и другие отходы, пригодные для переработки в бумагу! Казённым (государственным) учреждениям надлежало покупать бумагу только у Сиверса.
Карл Сиверс владел домом на Миллионной улице в Петербурге, недвижимостью в Красном Селе, домами в Москве, дача-усадьбами на Петергофской дороге, включая роскошный дворец. Все те места (и даже весьма отдалённые от Петербурга владения под Нарвой и в Копорском уезде) посещали обе императрицы – это следует по сведениям Камер-фурьерских журналов 1760-1770 годов, собранных и опубликованных в 2013 году активным членом ВООПиК Татьяной Николаевной Ладыгиной, работавшей в городе Ломоносове.
Каменную дачу на Петергофской дороги (неподалёку от Автово – на месте усадеб-предшественниц, одна из которых изначально принадлежала Фёдору Матвеевичу Апраксину), для Карла Сиверса построил обер-архитектор императрицы Елизаветы Петровны – граф Франческо Бартоломео Растрелли (170?-1771): «Я выстроил также большой увеселительный дворец по Петергофскому тракту, принадлежащий гофмаршалу Двора графу Сиверсу, кавалеру ордена Белого Орла и многих других».
О владениях Карла Сиверса на Петергофской дороге рассказано в книгах историка архитектуры Сергея Борисовича Горбатенко и материалах краеведческих конференций «Встречи на Петергофской дороге», которые много лет проводит Центральная районная библиотека им. М.А. Шолохова Кировского района С.-Петербурга. В числе владений Карла Ефимовича в наших местах был участок в районе Собственной дачи и Сергиевки. Ими потом владела вдова Сиверса – графиня Бенедикта Фёдоровна, получившая после смерти мужа ещё и мызы в Копорском уезде – и завещавшая ту недвижимость старшей дочери – Елизавете.
После смерти отца собственностью Елизаветы Карловны (1746-1818) в 1774 году стала знаменитая усадьба на нынешнем проспекте Стачек. Усадебный комплекс неоднократно перестраивался, и нам он известен как «Кировский городок»: дома №№ 140, 142, 144, 156, 158, 160, 172 на пр. Стачек. В центральном здании (дом 158) в советские времена был Дом культуры «Кировец», теперь это Центр культуры и досуга (ЦКД) Кировского района. Там экспонируется макет, дающий представление об усадьбе в пору её расцвета. Историк Виктория Ивановна Леньшина (ЦКД «Кировец») собрала интересные сведения о Карле Ефимовиче фон Сиверсе. Например, став гофмаршалом императорского двора, он пригласил в Россию барона Ф.-Г. Шуди, который разработал систему воспитания и обучения придворных пажей – и в Петербурге в 1759 году создано закрытое учебное заведение – Пажеский корпус.
Карл Ефимович благополучно пережил несколько царствований с дворцовыми переворотами. В 1767 году он закончил службу, но не отстранился от дел: его избрали предводителем дворянства Копорского уезда. Императрица Екатерина II охотно навещала отставного вельможу в его владениях.
Граф Карл Ефимович фон Сиверс, управлявший Ораниенбаумским дворцовым имением, скончался в 1774 году. Его похоронили на лютеранском кладбище, которое находилось вблизи Мартышкино. К сожалению, и могила Карла Сиверса, и само кладбище утрачены в 1950-е годы, следов на местности почти нет.
У Карла Ефимовича было две дочери и сыновья. Дочери – Елизавета и Бенедикта, сыновья – Иоганн Карл (полковник), Пётр (майор) и Карл Иоахим (генерал-майор) не достигли больших чинов вопреки высокому потенциалу, заложенному их отцом.
Потомки по линии младшего сына, Карла, известны в истории нашего края в 19-м веке, а вот с потомками старших сыновей Карла Ефимовича ясности нет: в датах рождения царит чехарда. Имя « Пётр» настораживает: так именуют не только вероятного сына Карла Ефимовича, но и некого его брата. Из российских Сиверсов 18-го века с именем «Пётр» нам известен адмирал Пётр Иванович (Петер Иоганн) Сиверс (1674-1740) – из «птенцов гнезда Петрова».
Историк Виктория Леньшина (ЦДК «Кировец», СПб) справедливо заметила: «…обилие родственников при дворе, одна фамилия и близкое переплетение судеб сыграло с Карлом Ефимовичем злую шутку: во многих изданиях, справочниках и сборниках напрочь перепутано всё: биографии, портреты, даты жизни и пр.».
Карл Ефимович Сиверс выдал старшую дочь Елизавету (1746-1818) замуж за Якова Ефимовича Сиверса! Этот факт пока не получил внятного объяснения. Якова принято считать младшим братом Карла Сиверса. Исходя из большой разницы в возрасте (21 год) была версия, что Яков (1731-1808) – племянник Карла, но из вероятных братьев Карла Ефимовича упомянут только Петр, о котором отсутствуют сведения.
Яков мог быть осиротевшим родственником, принятым Сиверсами на воспитание. Похоже, что Карл Ефимович относился к нему как к сыну – ведь в браке у него долго не было сыновей. Мне представляется, что Яков Сиверс – дальний родственник, усыновлённый отцом Карла и воспитанный в их семье – поэтому Карла и Якова считают братьями. Карл заботился о юном Якове, ценил его качества и доверил ему свою старшую дочь, но подобный брак вряд ли мог состояться при близком родстве.
Родственные браки были обычным делом в Западной Европе. С 18-го века их практиковали и в России. Между «кузенами» и «кузинами» заключено немало браков в династических интересах, но кузенами называли не только двоюродных родственников, но и прочую родню – в отличие от России, европейцы не обременяли себя придумыванием специальных слов для обозначения непрямого родства.
Известно, что супруги Пётр Фёдорович и Екатерина Алексеевна (Карл-Петер-Ульрих Голштейн-Готторпский и София-Шарлотта-Августа-Фредерика Анхальт-Цербстская) – троюродные брат и сестра. Браки полнородных братьев и сестёр не допускались ни в Европе, ни в России, но более отдалённое и не слишком явное родство не являлось препятствием.
Нам трудно судить о родстве остзейских баронов, ориентируясь на отчество, которое с 18-го века они обретали в России. И католики, и лютеране в традициях своей веры получали цепочку имён из двух-трёх и более. Как правило, в «многоэтажные» имена включали имя одного из родителей – и для мальчика оно становилось отчеством на русский манер. Родовые имена повторялись из поколения и поколение, что существенно осложняет изучение «немецких» генеалогий.
Яков Ефимович Сиверс (1731-1808) был очень достойным человеком, заслуживающим отдельного рассказа, тем более что часть его жизни связана с Ораниенбаумским уездом.
Ольга Бардышева, 2024.
Фото из открытых источников.
