Наркотическая, алкогольная, игровая, любовная, пищевая – зависимостей множество. Они разрушают жизнь человека в той или иной мере, но наиболее очевидны последствия химической зависимости – от алкоголя и наркотиков. Кого-то это приводит в могилу, кого-то делает убийцей, а кто-то чудесным образом исцеляется. В рамках медиа проекта «Территория жизни» мы рассмотрим на реальном примере, что такое химическая зависимость, как она убивает и как с ней справиться. Знакомьтесь, Даша. Она решила поделиться своей историей и ответить на наши вопросы.
– Даша, ты проходила лечение от химической зависимости в одном из реабилитационных центров Ленинградской области, и, насколько я понимаю, успешно. Многих людей это пугает, многие не верят в то, что зависимость можно победить. Расскажи, пожалуйста, о своём опыте, чтобы читатель мог более ясно представлять себе этот процесс.
– Многих людей пугает сама мысль о том, что у них зависимость. Это самая первая ловушка. Я довольно рано начала эксперименты с алкоголем и веществами, изменяющими сознание, причём больше из любопытства, чем от какой-то беды или боли. Помню первые опыты с сигаретами, когда поначалу от затяжки начинает приятно кружиться голова. Я тогда сказала себе – как только этот эффект пропадёт, сразу брошу. Но штука в том, что раз эффект пропадает, то зависимость уже сформирована, и запросто бросить ты уже не можешь. Так игра превращается в болезнь. Это я ещё тогда отследила, но масштабных выводов не сделала, продолжила играть дальше, только уже с алкоголем и наркотиками. Причём поскольку алкоголь – это наркотик, социально приемлемый и разрешённый, то, по классике, запрещённые вещества вызывали ещё больший интерес. Я помню, как тщательно готовилась к каждому новому эксперименту, как было страшно, я собирала информацию, искала надёжные источники и только потом решалась попробовать. Но спустя короткое время вся эта бдительность испарилась, ведь это уже не было чем-то новым, просто хотелось повторения кайфа. И тогда ты начинаешь употреблять весьма сомнительные продукты, забывая о своей безопасности. Так погибли несколько моих знакомых, но чужая смерть не всегда останавливает. Всё равно есть где-то убеждённость, что с тобой такого не может произойти, что ты можешь бросить в любой момент. Уже все вены убиты, а ты веришь, что бросишь в любой момент. Только не сегодня. Тогда ещё приходят в голову такие спасительные мысли: ну, я же работу свою делаю, деньги зарабатываю, на панели не стою, чужого не беру. Значит, всё в порядке. Это такие защитные механизмы у зависимости.
– Даша, а как реагировали родители, родственники, семья?
– Мне долгое время удавалось скрывать употребление от своих близких. В детстве и юности я скорее страдала от гиперопеки, чем от невнимания родителей. Вообще, сама идея о том, что родители могут предотвратить какие-то опасные эксперименты своего ребёнка, довольно губительная. Все эти попытки оградить своё чадо от вредного влияния улицы, от дурных компаний, все эти запреты и тотальный контроль чаще дают обратный эффект. По крайней мере, со мной было именно так: чем сильнее мне что-то запрещали, тем сильнее мне хотелось это что-то попробовать или сделать. А уж в подростковом возрасте, там же целый бунт против родителей и их взглядов на жизнь. У меня этот период жизни сопровождался активным знакомством с алкоголем. Такой способ побега от реальности, которая меня не устраивала. А попытки родителей влиять только усиливали желание бежать. Вот почему основным условием успешной реабилитации является собственное желание зависимого. В моём рехабе было именно так, специалисты предварительно выясняли у человека, по своему ли желанию он здесь. Если выяснялось, что человек приехал в рехаб по принуждению родственников, а сам никакого выздоровления не желает, то такого не брали на реабилитацию. Поскольку без собственной воли человека прогресса не будет, никто не пройдёт этот путь за тебя, и волшебной таблетки тоже нет. С этим в процессе приходится смириться и взять на себя ответственность за собственную жизнь. С этого момента и начинается процесс выздоровления. И он не прекращается никогда. Потому что ещё один факт, с которым приходится смириться в процессе реабилитации, это то, что зависимость – это неизлечимое смертельное заболевание. Но жить с ним можно долго и счастливо, причём, кайфа в этой новой жизни будет больше, чем было в самый кайфовый период употребления. По крайней мере, так произошло со мной. Только для этого кое-что придётся делать. Но возвращаюсь к родителям и семье – влиять на своего близкого зависимого они, конечно, могут. Как? По-честному реагировать на его употребление. Озвучивать и проявлять все свои чувства. В терапии у нас это называлось «давать обратную связь».
– А из чего состоял терапевтический процесс?
– База – это 12-ти шаговая программа, плюс группы анонимных алкоголиков-наркоманов, плюс групповая и личная психотерапия. Очень интенсивная программа. Которая работает исключительно за счёт повышения осознанности реабилитанта. Я там как будто остановилась впервые в жизни и посмотрела вокруг и на себя. И увидела неожиданно много. Первым трудным делом было увидеть свою зависимость. Потому что где-то фоном всё равно мелькает мысль, что ты здесь по ошибке. Надо окончательно убедиться. Для этого мы в центре делали большую письменную работу под названием «история болезни». Там детально описана вся жесть твоего употребления, и потом в маленьких группах мы делились своими историями. Там задача – просто увидеть все причинно-следственные связи между употреблением и всей жестью в твоей жизни. Что называется, признать наличие проблемы. Там было море слёз на этих занятиях. Потому что в этих историях – вся твоя боль, твой стыд, твоя вина, в общем, кровь и мясо. И с этой болью приходится встречаться и признавать её, и прощать себя. И удивительным образом жить становится легче и приятнее. Со временем тебе всё интереснее заглядывать в себя, находить взаимосвязи, видеть логику своих поступков. Это становится привычкой. И это та самая привычка, которая спасает жизнь. Потому что для сохранения трезвости, в которой оказалось так много приятного и интересного, придётся заниматься ежедневным самоанализом и делиться этим с другими людьми. Это я о группах анонимных наркоманов-алкоголиков. После интенсивной реабилитации в центре ежедневное посещение групп становится обязательным ритуалом, чтобы не сорваться. Впрочем, эти ежедневные группы не воспринимаются как обязанность, наоборот. Это такое место, куда можно принести накопленный за день стресс и экологично проработать свои чувства. Представляете, какая это роскошь, когда у тебя есть место, где ты гарантированно будешь принят со всеми твоими эмоциями и переживаниями, где все без исключения тебя поддержат и не осудят ни за что. Потому что они такие же зависимые в ремиссии, и проблема у нас общая. В общем, такие группы самопомощи – это очень ценный терапевтический инструмент, тем более, что они безоплатные, существуют на добровольные пожертвования участников. Так что отсутствие денег не будет причиной пропустить группу. При выборе группы главное заметить, чтобы в её работе не было перекоса в религиозные аспекты, чтобы не было никакого сектанства, только 12-ти шаговая программа. Остерегайтесь подделок, как говорится.
– Что было самым сложным для тебя в этом процессе?
– Да много разного. Во-первых, снять корону победителя, признать, что твоя жизнь отнюдь не в шоколаде, и тебе нужна помощь. Потом научиться открываться другим людям, поверить в то, что кто-то может тебя понять. Химическая зависимость не принимается в социуме как заболевание, скорее, как порок, как признак дурного и опасного человека. И ты скорее ждёшь осуждения, когда честно говоришь о своей проблеме. Тут, конечно, очень помогла групповая терапия, когда сначала ты наблюдаешь, что высказывания других участников никем не критикуются, тогда безопасно и самой сказать. Сказать правду бывает очень страшно. Но это только в начале, а потом понимаешь, что говорить правду легко и приятно. И не только другим, но и себе. Это нелёгкий путь, но пятнадцать лет моей трезвой полноценной жизни стоили того.
Беседовала К. Иванова. Фото из открытых источников.
