Фото: Нина Петровна Скипина вместе с бывшей узницей Ираидой Петровной Митрофановой на митинге в Кипени, 2022 год.
Одиннадцатого апреля отмечается международный день освобождения узников фашистских концлагерей. Международный трибунал в Нюрнберге в 1946 году признал, что заключение в неволю мирных граждан иностранных государств, равно как и использование их труда в принудительном порядке в интересах Германии, являлось не только военным преступлением гитлеровского режима, но и преступлением против человечности.
С осени 1941 года деревня Кипень Ломоносовского района Ленинградской области была оккупирована фашистами. За долгие годы оккупации отсюда были угнаны в неволю многие мирные жители, в том числе дети. Здесь установлен единственный в Ломоносовском районе памятник узникам фашизма. Каждый год 11 апреля здесь проходит митинг памяти с участием бывших несовершеннолетних узников из всех поселений района. В настоящее время их осталось 155 человек. У всех за плечами – непрожитое детство, потому что пришлось стать взрослыми, не испытав счастливого состояния быть беззаботным. У каждого своя история, свои переживания, о которых до недавнего времени многие предпочитали молчать, потому что отношение в обществе было неоднозначным, как будто они сами выбирали судьбу быть насильственно вывезенными в фашистскую неволю. Достаточно сказать, что только спустя почти полвека после победы в Великой Отечественной войне в России был официально признан статус несовершеннолетних узников нацистских концлагерей.
Бывшая малолетняя узница Нина Петровна Скипина из деревни Шундорово Кипенского поселения помнит отдельные эпизоды войны. Что-то – по рассказам мамы. В 1941 году ей, самой младшей из четверых детей в семье, исполнилось четыре года. Летом 1941-го немцы стремительно продвигались в направлении их деревни по федеральной трассе «Нарва» со стороны Эстонии. Оповестил всех об этом председатель колхоза и сказал: скрывайтесь, кто как может. Выдал каждой семье по лошади с подводой, и обоз отправился в Ленинград. Отец Нины и почти все мужчины Шундорово к тому времени были уже призваны на фронт, так что обоз, в основном, состоял из женщин и детей. Лесами, узкими тропами добрались они до посёлка Стрельна. Сделали передышку в одном из пустующих домов, а через два дня в Стрельне уже были немцы. Людей не тронули, только приказали немедленно освободить дом. Все женщины приняли решение возвращаться назад в Шундорово, а куда ещё деваться с малыми детьми? Дети ехали в подводах, взрослые шли рядом. Маленькой Нине на всю жизнь врезалось в память поле, усеянное телами погибших солдат. Это было, как она сейчас понимает, возле села Русско-Высоцкое. В Шундорово их дом, стоявший на краю деревни, заняли фашисты. Семья Нины вместе с родственниками отца поселилась в бане. Спали по очереди, в огороде собирали всё, что осталось из овощей, в основном, грызли капусту. Сколько времени они таким образом продержались бы, неизвестно. Но немцы вдруг ушли из деревни, освободили дом. А их повар, позвав маму Нины, сказал, где у них остались запасы продуктов, чтобы она кормила своих киндеров. Вот так неоднозначна жизнь – и в стане врага находятся люди, которым чужда психология войны, насилия. А, может, этот солдат рейха в тот момент вспомнил о своих детях в Германии? Вместо себя оккупанты оставили в деревне наместников – людей эстонской и испанской национальностей, которые воевали на стороне Гитлера и упивались своей властью над беззащитным населением, чувствуя свою безнаказанность. Заставляли людей чистить снег на федеральной трассе, тех, кто не мог идти, расстреливали. А потом отобрали у местного населения всё, что ещё оставалось, погрузили людей насильственно в товарные вагоны и отправили в Латвию. Главное из детских воспоминаний Нины Петровны – страх, что их мама отстала от поезда. Она пошла на станции за кипятком, поезд тронулся, а её нет. Дети – в рёв. Но оказалось, что мама успела заскочить в другой вагон, и на следующей станции перешла в свой вагон, к радости детей. Нина Петровна помнит, как их выгрузили всех в поле на какой-то площадке. Местные хозяева хуторов должны были выбрать себе бесплатных работников, как на рабовладельческом рынке. Их семью с детьми мал мала меньше никто не хотел брать. И, если уместно в такой ситуации говорить про везение, то именно так и получилось: последний, кто приехал на смотрины и забрал их семью к себе на хутор, был по национальности русским, а жена – латышка. Может быть, поэтому условия работы в хозяйстве были относительно щадящими, в том числе для детей. Нина Петровна помнит день, когда советские танкисты освободили их, дарили детям календарики и карандаши. Когда их семья вернулась в Шундорово, жить было негде – дом сожгли фашисты. Сначала жили на старенькой даче, потом с войны вернулся отец, решили построить новый дом. Семья пополнилась ещё тремя детьми. Но отец недолго прожил с тяжёлой инвалидностью – умер в 44 года. Мама поднимала семерых детей одна. Как-то приехала в гости её сестра из Львова, предложила чем-нибудь помочь. «Вот возьми Нину», – сказала мама, руководствуясь тем, что дочке после семилетки она не может помочь учиться дальше. А в городе всё-таки другие возможности. Так Нина оказалась в гарнизонном городке. Тётя была молодая, ей хотелось устроить свою личную жизнь, поэтому племянница чувствовала себя брошенной. Правда, за тот год, что Нина жила у тётушки, она окончила курсы секретаря-машинистки и параллельно – 8-й класс вечерней школы. А потом написала маме письмо: «Как же так, вы оставили меня? Я понимаю, что шестерых детей сложно накормить, но и мне поди найдётся тарелка супа?». После такого слёзного письма, мама уже не могла оставить дочь вдали от дома.
Нина Петровна рано вышла замуж – в 17 лет. Очень уж она понравилась Ивану Скипину, с которым работала вместе на строительстве бетонной дороги в деревне Черемыкино. Поехала за своим супругом сначала в Нальчик, где жила его семья, потом вместе с его роднёй – в Казахстан. Но всегда тосковала по отчему дому и родной деревне. В конце 1960-х молодая семья Скипиных уже с двумя детьми – дочерью Лилией и сыном Сергеем вернулась в Шундорово. А тут бригадир предложила молодой женщине – может, дояркой пойдёшь? Кадров не хватало. С первого раза Нина смогла подоить четырёх коров, а надо было – двадцать. Доильные аппараты появились только три года спустя. Видя усердие и ответственность молодой работницы, руководство колхоза предложило Нине окончить шестимесячные курсы осеменаторов в городе Пушкин. До обеда она училась на водителя, а во второй половине дня постигала секреты новой профессии. С 1970 года до самого выхода на пенсию в 1992 году Нина Петровна Скипина на совхозном «пикапчике», который водила сама, объезжала за день все фермы – в деревнях Кипень, Глядино, Трудовик, Глухово, Витино. Обслуживала 2,5 тысячи голов крупного рогатого скота. Неоднократно о замечательной труженице писали в районной газете «Балтийский луч». Нина Петровна бережно хранит заметку фотокора «Балтийского луча» Михаила Гаврилова с таким текстом под её фотографией: «Много лет трудится в совхозе «Красная звезда» техник-осеменатор Н.Скипина. Опытная работница добилась хорошего выхода телят. И не случайно она завоевала золотую медаль выставки достижений народного хозяйства». В свои 86 лет Нина Петровна Скипина старается держать марку, не поддаваться возрасту и хандре. Самое главное, чего она желает своим детям, внукам и правнукм – чтобы им не довелось испытать то, что выпало на долю её поколения
И.Сибирякова.
Техник-осеменатор Скипина в лаборатории, 1970-е годы.
Нина Скипина – победитель конкурса профессионального мастерства в Ломоносовском районе, 1970-е годы.
Фото автора и из архива Н.Скипиной.
